Вильгельм Зоргенфрей Вот и все. Конец венчает дело...

Вот и все. Конец венчает дело, А, казалось, делу нет конца. Так покойно, холодно и смело Выраженье мертвого лица. Смерть еще раз празднует победу Надо всей вселенной – надо мной. Слишком рано. Я ее объеду На последней, мертвой, на кривой. А пока что в колеснице тряской К Митрофанью скромно путь держу. Колкий гроб окрашен желтой краской, Кучер злобно дергает вожжу. Шаткий конь брыкается и скачет И скользит, разбрасывая грязь, А жена идет и горько плачет, За венок фарфоровый держась: – Вот и верь, как говорится, дружбе, Не могли в последний раз прийти! Говорят, что заняты на службе, Что трамваи ходят до шести. Дорогой мой, милый мой, хороший, Я с тобой, не бойся, я иду… Господи, опять текут калоши, Простужусь, и так совсем в бреду! Господи, верни его, родного! Ненаглядный, добрый, умный, встань! Третий час на Думе. Значит, снова Пропустила очередь на ткань… А уж даль светла и необъятна, И слова людские далеки, И слились разрозненные пятна, И смешались скрипы и гудки. Там, внизу, трясется колесница, И, свершая скучный долг земной, Дремлет смерть, обманутый возница, С опустевшим гробом за спиной.

1921