Василий Жуковский Рыцарь Роллон

_(Баллада)

Был удалец и отважный наездник Роллон; С шайкой своей по дорогам разбойничал он. Раз, запоздав, он в лесу на усталом коне Ехал, и видит, часовня стоит в стороне.

Лес был дремучий, и был уж полуночный час; Было темно, так темно, что хоть выколи глаз; Только в часовне лампада горела одна, Бледно сквозь узкие окна светила она.

«Рано еще на добычу,- подумал Роллон,- Здесь отдохну»,- и в часовню пустынную он Входит; в часовне, он видит, гробница стоит; Трепетно, тускло над нею лампада горит.

Сел он на камень, вздремнул с полчаса и потом Снова поехал лесным одиноким путем. Вдруг своему щитоносцу сказал он: «Скорей Съезди в часовню; перчатку оставил я в ней».

Посланный, бледен как мертвый, назад прискакал. «Этой перчаткой другой завладел,- он сказал.- Кто-то нездешний в часовне на камне сидит; Руку он всунул в перчатку и страшно глядит;

Треплет и гладит перчатку другой он рукой; Чуть я со страха не умер от встречи такой». «Трус!»- на него запальчиво Роллон закричал, Шпорами стиснул коня и назад поскакал.

Смело на страшного гостя ударил Роллон: Отнял перчатку свою у нечистого он. «Если не хочешь одной мне совсем уступить, Обе ссуди мне перчатки хоть год поносить»,-

Молвил нечистый; а рыцарь сказал ему: «На! Рад испытать я, заплатит ли долг сатана; Вот тебе обе перчатки; отдай через год». «Слышу; прости, до свиданья»,- ответствовал тот.

Выехал в поле Роллон; вдруг далекий петух Крикнул, и топот коней поражает им слух. Робость Роллона взяла; он глядит в темноту: Что-то ночную наполнило вдруг пустоту;

Что-то в ней движется; ближе и ближе; и вот Черные рыцари едут попарно; ведет Сзади слуга в поводах вороного коня; Черной попоной покрыт он; глаза из огня.

С дрожью невольной спросил у слуги паладин: «Кто вороного коня твоего господин?» «Верный слуга моего господина, Роллон. Ныне лишь парой перчаток расчелся с ним он;

Скоро отдаст он иной, и последний, отчет; Сам он поедет на этом коне через год». Так отвечав, за другими последовал он. «Горе мне!- в страхе сказал щитоносцу Роллон.-

Слушай, тебе я коня моего отдаю; С ним и всю сбрую возьми боевую мою: Ими отныне, мой верный товарищ, владей; Только молись о душе осужденной моей».

В ближний пришед монастырь, он приору сказал: «Страшный я грешник, но бог мне покаяться дал. Ангельский чин я еще недостоин носить; Служкой простым я желаю в обители быть».

«Вижу, ты в шпорах, конечно, бывал ездоком; Будь же у нас на конюшне, ходи за конем». Служит Роллон на конюшне, а время идет; Вот наконец совершился ровнехонько год.

Вот наступил уж и вечер последнего дня; Вдруг привели в монастырь молодого коня: Статен, красив, но еще не объезжен был он. Взять дикаря за узду подступает Роллон.

Взвизгнул, вскочив на дыбы, разъярившийся конь; Грива горой, из ноздрей, как из печи, огонь; В сердце Роллона ударил копытами он; Умер, и разу вздохнуть не успевши, Роллон.

Вырвавшись, конь убежал, и его не нашли. К ночи, как должно, Роллона отцы погребли. В полночь к могиле ужасный ездок прискакал; Черного, злого коня за узду он держал;

Пара перчаток висела на черном седле. Жалобно охнув, Роллон повернулся в земле; Вышел из гроба, со вздохом перчатки надел, Сел на коня, и как вихорь с ним конь улетел.

1832