Максимилиан Волошин Памяти В.К.Цераского (Он был из тех...)

Он был из тех, в ком правда малых истин И веденье законов естества В сердцах не угашают созерцанья Творца миров во всех его делах.

Сквозь тонкую завесу числ и формул Он Бога выносил лицом к лицу, Как все первоучители науки: Пастер и Дарвин, Ньютон и Паскаль.

Его я видел изможденным, в кресле, С дрожащими руками и лицом Такой прозрачности, что он светился В молочном нимбе лунной седины.

Обонпол слов таинственно мерцали Водяные литовские глаза, Навеки затаившие сиянья Туманностей и звездных Галактей.

В речах его улавливало ухо Такую бережность к чужим словам, Ко всем явленьям преходящей жизни, Что умиление сжимало грудь.

Таким он был, когда на Красной Пресне, В стенах Обсерватории — один Своей науки неприкосновенность Он защищал от тех и от других.

Правительство, бездарное и злое, Как все правительства, прогнало прочь Ее зиждителя и воспретило Творцу творить, ученому учить.

Российская усобица застигла Его в глухом прибрежном городке, Где он искал безоблачного неба Ясней, южней и звездней, чем в Москве.

Была война, был террор, мор и голод… Кому был нужен старый звездочет? Как объяснить уездному завпроду Его права на пищевой паек?

Тому, кто первый впряг в работу солнце, Кто новым звездам вычислил пути… По пуду за вселенную, товарищ!.. Даешь жиры астроному в паек?

Высокая комедия науки В руках невежд, армейцев и дельцов… Разбитым и измученным на север Уехал он, чтоб дома умереть.

И радостною грустью защемила Сердца его любивших — весть о том, Что он вернулся в звездную отчизну От тесных дней, от душных дел земли.

10 ноября 1925, Коктебель