Максимилиан Волошин Аделаида Герцик
Лгать не могла. Но правды никогда Из уст её не приходилось слышать — Захватанной, публичной, тусклой правды, Которой одурманен человек. В ее речах суровая основа Житейской поскони преображалась В священную, мерцающую ткань — Покров Изиды. Под ее ногами Цвели, как луг, побегами мистерий Паркеты зал и камни мостовых. Действительность бесследно истлевала Под пальцами рассеянной руки. Ей грамота мешала с детства книге И обедняла щедрый смысл письмен. А физики напрасные законы Лишали власти таинства игры. Своих стихов прерывистые строки, Свистящие, как шелест древних трав, Она шептала с вещим напряженьем, Как заговор от сглаза и огня. Слепая — здесь, физически — глухая, — Юродивая, старица, дитя, — Смиренно шла сквозь все обряды жизни: Хозяйство, брак, детей и нищету. События житейских повечерий — (Черед родин, болезней и смертей) — В душе ее отображались снами — Сигналами иного бытия. Когда ж вся жизнь ощерилась годами Расстрелов, голода, усобиц и вражды, Она, с доверьем подавая руку, Пошла за ней на рынок и в тюрьму. И, нищенствуя долу, литургию На небе слышала и поняла, Что хлеб — воистину есть плоть Христова, Что кровь и скорбь — воистину вино. И смерть пришла, и смерти не узнала: Вдруг растворилась в сумраке долин, В молчании полынных плоскогорий, В седых камнях Сугдейской старины.
Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:
Комментарии читателей