Александр Твардовский Про теленка

Прибежал пастух с докладом К Поле Козаковой: Не пришла домой со стадом Бурая корова.

Протрубил до полдня в рог И нигде найти не мог. Надо ж этому случиться Горю и тревоге — В самый раз, как ей телиться На последнем сроке.

Забредет, куда не след, Пропадет — коровы нет.

Да еще совпало это, Ради злой напасти, Что самой хозяйки нету, Скотницы Настасьи.

А характер у самой — Не сказать, чтоб золотой.

Никому не будет мало, Как сама вернется, Вот и знала, скажет, знала — Что-нибудь стрясется…

И пойдет, пойдет по всей Улице хвалиться, Что и не на кого ей Даже положиться.

Что беды не видели, Спали все подряд, Что в хлеву вредители У нее сидят.

Им с коровами не любо, Подыхай коровы. А с шофером скалить зубы День и ночь готовы…

Что теперь сказать в ответ? Правда все. Коровы нет.

Не пришла корова с поля, Пропадет корова. Что ж ты будешь делать, Поля, Поля Козакова?.

Вышла за околицу, В лес пошла одна. Ходит Поля по лесу. Полдень. Тишина.

Ходит Поля ельником, Топчет мох сухой. Пахнет муравейником, Хвойною трухой.

В глушь непроходимую, Жмурясь, пробралась, Липкой паутиною Вся обволоклась…

Лес и вдоль и поперек Поля исходила. Как девчонка сбилась с ног, Села, приуныла.

С чем притти на скотный двор, Что сказать Настасье? Да и тут еще шофер Виноват отчасти.

Что недаром ходит он — Это всем известно. Ну и пусть себе влюблен,- Ей неинтересно.

Хоть сто лет не будь его, И на то согласна. Но попреки каково Слушать занапрасно.

Спотыкаясь, бродит снова Девушка усталая. Ах ты, бурая корова, Ах ты, дура старая…

Ходит девушка — и вдруг Где-то за кустами Будто хрустнул тонкий сук, Звук тревожный замер…

Притаилась в тишине, Приподнявши брови. Слышит: близко, в стороне Грустный вздох коровий…

Вздох — и снова тишина, Сонная, лесная… Покачнулся куст — она! Бурая, родная.

Повернула чуть рога, Тихо промычала. На опавшие бока Будто показала.

Отступила, и у ног, На траве зеленой, Мажет слюнями листок Рыженький теленок.

Длинноногий добрый бык, С кличкой собственной: Лесник!

Подхватила, как ребенка, Понесла — и следом мать. Слышит — выпала гребенка. Ладно, некогда искать.

Дотащилась до дороги — Лесом, лядом напрямик. Ох, тяжел ты, длинноногий, Теплый, потный, рыжий бык.

Потемнели в поле тени, Солнце спряталось в лесу. Млеют девичьи колени, Мочи нет. — Не донесу…

И шатаясь, через силу, Сзади бурая идет. Мол, и я его носила, А теперь уж твой черед.

Тихо Поля Козакова С ношей движется домой. Жалко рыжего, коровы, Жалко ей себя самой…

Будто нет ни ног, ни рук — Повалиться впору. Только видит Поля вдруг Своего шофера.

Он идет с горы к реке С полотенцем на руке.

Он идет, ее не видя, У него свои дела. Закричала: — Виктор, Витя!- Села, дальше не могла.

Подбегает он в испуге, Плачет девушка навзрыд:

— Ты гуляешь, руки в брюки, Я страдаю,- говорит.

Опечален и растерян, Он бормочет: — Виноват...- Но ему теперь не верят, Даже слушать не хотят.

— Ты прощенья не проси. Вот теленок. Сам неси.

Не сказал шофер ни слова, Взял теленка и понес. Следом — Поля Козакова, Покрасневшая от слез.

С ношей бережно шагая, На нее глядит шофер.

— Что ж ты нервная такая?- Затевает разговор.

Голос ласков и участлив, Но еще молчит она. И своей довольна властью, Точно строгая жена.

Пусть молчит, а все же видит — Славный парень, верный друг. Не оставит, не обидит И не выпустит из рук.

Молчаливое согласье. Что минуло — то не в счет. И навстречу им Настасья Выбегает из ворот.

Завела свое сначала: — Так и знала, так и знала. Присмотрелась и — молчок.

Дело к свадьбе — угадала, Улыбнулась и сказала: — Так и знала, что бычок…

1938