Марина Цветаева Сибирь

Казацкая, татарская Кровь с молоком кобыл Степных… Тобольск, «Град-Царствующ Сибирь» — забыл, чем был?

Посадка-то! лошадка-то! А? — шапка высока! А шустрота под шапкой-то! — С доставкой ясака.

Как — «краше сказок няниных Страна: что в рай — что в Пермь…» Казаки женок сманенных Проигрывали в зернь.

Как на земле непаханной На речке на Type Монашки-то с монахами В одном монастыре

Спасалися. Не курицу — Лис, девку подстерег Монах. Покровско-Тушинский Поднесь монастырек

Стоит. (Костлявым служкою Толчок: куды глядишь? В монастыре том с кружкою Ходил Распутин Гриш).

Казачество-то в строгости Держать? Нашел ягнят! Все воеводы строятся, А стройки — все-то в ряд.

Горят! Гори, гори, Сибирь — Нова! Слепи Москву — Стару! Прыжками рысьими, Лисьими — к Покрову —

Хвостами — не простыла чтоб Снедь, вольными людьми: Иванищу Васильичу Край, Строгановыми

Как на ладони поданный. Ломоть про день-про чёрн Как молодицы по воду — Молодчики — по корм.

В такой-то — «шкуру сдергивай» Обход — «свою, д…мак!» Самопервейшим жерновом Ко дну пошел Ермак.

Прощай, домоводство! Прощай, борода! Прощай, воеводство! Петрова гнезда

Препестрого пуха, Превострых когтей В немецком треухе — Гагарин Матвей.

Орел-губернатор! Тот самый орел, От города на три Верстищи Тобол

Отведший и в высшей Коллегии птиц За взятки повисший Петровой Юстиц — Коллегии против.

Дырявый армяк. Взгляд — смертушки просит. — Кто? — Федька-Варнак.

Лежу на соломе, Царей не корю. — Не ты ли Соймонов, Жизнь спасший царю?

(С ноздрею-то рваной?) — Досказывать, что ль? И сосланный Анной Вываривать соль

В Охотске. — В карету! Вина прощена. Ноздря — хоть не эта — А приращена.

И кажный овраг Про то песенку пел: Как Федька-Варнак Губернатором сел Тобольским.

Потомства Свет. Ясен-Фенист! Сибирское солнце — Чичерин Денис.

В границах несведущ. Как солнце и дождь Дававший на немощь, Дававший на мощь.

Речь русскую »нате« — Внедривший-словцом, В раскрытом халате, С открытым лицом,

С раскрытою горстью — В морозной соли — Меж Князем Обдорским И Ханом-Вали.

…Зато уж и крепко Любила тебя Та степушка, степка Та, степь-Бараба,

Которую — версты Строптивых кобыл! — Ты, ровно бы горстью Соля, — заселил.

— Сей, дяденька, ржицу! — Тки, девонька, холст! В тайжище — в травище — Ужу не проползть —

В уремах, в урманах — Козе не пролезть — Денису Иванычу Вечная честь.

Так, каждой хатенкой Равнявшей большак, Сибирский Потемкин С Таврическим в шаг Шел.

Да не споткнись шагаючи О Государства давешний Столп, то бишь обесчещенный Меньшикова-Светлейшего — В красках — досель не умерли! Труп, ледяную мумию Тундры — останки мерзлые Меньшикова в Березове.

(Без Саардамским плотником Данной, злорадством отнятой Шпаги — в ножнах не нашивал! — Только всего-то иавсего — Тундра, морошка мражена… Так не попри ж, миражными Залюбовавшись далями, Первого государева Друга…)

Где только вьюга шастает, Кто б меня приласкал, Седу? Тобольск, Град-Царствующ Сибирь, чем был — чем стал!

Как еще вживе числятся-то, Мертвых окромя, Твои двадцать три тысячи Душ, с двадцатью тремя

Церквами — где воровано, Там молено, казак! — С здоровыми дворовыми, Лающими на кряк

Кареты предводительской В глиняной борозде. С единственной кондитерской — Без вывески — в избе…

Не затяни ошибкою: «Гроб ты мой, гроб соснов!» С дощатою обшивкою Стен, досками мостков

И мостовых… И вся-то спит Мощь… Тёс — тулуп — сугроб Тобольск, Тобольск, дощатый скит! Тобольск, дощатый гроб!