Николай Тихонов Поиски героя

Прекрасный город — хлипкие каналы, Искусственные рощи, В нем топчется сырых людей не мало — И разных сказок тощих.

Здесь выловить героя Хочу — хоть не глубокого, Хотя бы непонятного покроя, Хотя б героя сбоку.

Но старая шпора лежит на столе, Моя отзвеневшая шпора, Сверкая в бумажном моем барахле, Она подымается спорить.

— Какого чорта итти искать? Вспомни живых и мертвых, Кого унесла боевая тоска, С кем ночи и дни провел ты —

Выбери лучших и приукрась, А если о людях тревоги Не хочешь писать — пропала страсть — Пиши о четвероногих,

Что в кровяной окрошке Спасали тебя, как братья — О легкой кобыле Крошке, О жеребце Мюрате.

Для освеженья словаря Они пригодятся ловко. — — Ты вздор говоришь — ты лукавишь зря, Моя стальная плутовка!

То прошлого звоны — а нужен мне Герой неподдельно новый — Лежи, дорогая, в коробке на дне, Поверь мне на честное слово.

… В город иду, где весенний вкус, Бодрятся люди и кони, Людей пропускал я как горсти песку И встряхивал на ладонях.

Толпа безгеройна. Умелый глаз Едва подхватить сможет Что неслучайно — что напоказ — Уже далеко прохожие.

В гостях угощают суетясь, Вещей такое засилье, Что спичке испорченной негде упасть, Словесного мусора мили.

— Ну, что ж, говорю я — садись, пей Вина Армении, Русскую Горькую — здесь тебе Героя нет на закуску.

… Снова уводят шаги меня, Шаги тяжелее верблюда, Тащу сквозь биенье весеннего дня Журналов российскую груду.

Скамейка садовая — зеленый сон, Отдых, понятный сразу Пешеходам усталым всех племен Всех времен и окрасок.

Деревья шумели наперебой, Тасуя страницы; мешая Деревьям шуметь, я спорил с собой — Журналов листва шуршала.

Узнал я, когда уже день поник, Стал тучами вечер обложен, На свете есть много любых чернил, Без счета цветных обложек.

Росли бумажные люди горой, Ломились в меня как в двери, Каждый из них вопил: я герой, Как я им мог поверить.

Солнце закатывалось, свисая Багряной, далекой грушей — Туча под ним, как труша кривая Чернела хребтом потухшим.

Ее свалив, ее прободав — Как вихрь, забор опрокинув — Ворвалась другая, летя впопыхах. — Похожа лицом на лавину.

Светились плечи ее, голова, Все прибавлялось в весе, Как будто молотобоец вставал, Грозя кулаком поднебесью.

Героя была у него рука, Когда у небес у опушки, Когда он свинцовую, как быка Тучу разбил, как пушку.

Руку о фартук вытер свою — Скрываясь как берег в море — Здесь много геройства в воздушном бою,- Но больше еще аллегории.

Я ухожу, я кочую, как жук, Севший на лист подорожника, Но по дороге я захожу — Я захожу к сапожнику.

Там, где по кожам летает нож, Дратва скрипит слегка, Сердце мое говорит: потревожь Этого чудака!

Пока он ворочает мой каблук — Вопросов ловушку строю — Сапожник смеется: товарищ-друг, Сам я ходил в героях. Только глаза, как шило сберег, Весь, как ни есть в заплатах, Сколько дорог — не вспомнишь дорог, Прошитых ногами, что дратвой. Я, брат, геройством по горло богат,- Он встал — живое сказанье, Он встал — перемазанный ваксой Марат, И гордо рубцы показал мне!

1947