Александр Сумароков Юнiя

Багр? ютъ небеса сіяніемъ А? роры, И осв? щаются луга, л? са и горы: Встречаетъ п? ніемъ богиию соловей, И Флора н? жится, Зефиръ ликуетъ съ ней. Пекрасна Юнія воставъ отъ сна не дремлетъ; Но п? сн? ъ соловья уже она не внемлетъ. Ей все олно твердитъ и бд? ніе и сонъ: Въ крови пастушки жаръ, на мысли Коридонъ. О какь бы, говоритъ, я нын? ут? шалась, Когда бъ я лутчія забавы не лишалась! Къ чему на нив? с? яъ, коль нивы кто не жнетъ, А д? вк? красота, когда любови н? тъ? И сочный виноградъ не празно ль л? то гр? етъ, Когда ни для ково сей сладкій плодъ созр? етъ? Выходитъ на луга: увид? ла тово, Кто ей на св? т? семъ любезняе всево. Окончились часы на паств? темной ночи, И видятъ пастуха ея влюбленны очи. Свое онъ стадо гналъ къ потоку чистыхъ водъ: Пастушка погнала туда жъ поити скотъ: Пришла и какь струя во бреги зыбко плещетъ, И сердце зыбляся подобно въ ней треп? щеть. Перем? нялся въ ней ежемгновенно видь: Присутствуеть любовь, присутствуетъ и стыдъ. Открыти таинство стремится, унываетъ, Отваживается, безмолвна пребываетъ. Прем? нна предъ в? сной погода такова; Освобождается когда отъ узъ трава, Когда на вышкахъ горъ еще сн? га не таютъ, И въ рощахъ жавронки единыя летаютъ. Не знаешь ты пастухъ въ чемь мысль теперь моя: Не знаешь, Коридонъ, что тщуся молвить я. Въ молчаніи моемь довольно я терп? ла: Мной кровь твоя кипитъ, моя тобой вскип? ла. Не столько мурав? приятствуетъ роса, И нимфамъ по зим? весенняя краса, Ни лебедю струи, во озер?, прозрачны, Колико пастуху часы сіи удачны. Во восхищеніи не можетъ онъ молчать: Не знаетъ и тово, какую р? чь начать. Источникъ! Моево ты щастія сод? тель; Такъ будь и радости моей теперь свид? тель! Погибшія ко мн? часы возвращены; Стократно муки вс? мои заплачены. Я чаяль возростилъ на паств? я кропиву; Но крупное пшено обогатило ниву. Стократны мн? плоды терп? ніе даетъ, И день, желанный день, сей жатвы настаетъ. Въ густой пойдемъ сей л? съ, по мысляхъ мы смятенныхъ. Подъ в? твіе древесъ, покровомъ соплетенныхь, И въ н? жномъ пламени тамъ станемъ мы гор? ть, Что будетъ Купидонь единый только зр? ть. О предражайшій день, колико ты ут? шенъ! Куда — за ч? мъ — ахъ! Н? тъ — о какъ толь посп? шенъ. Взявъ за руку ее являетъ онъ пути: Пастушк? хочется самой туда ийти. Но сколько Коридонъ дорогу ни являетъ, Любовь ее ведетъ, а стыдъ остановляетъ. До соплетенныхъ древъ доходятъ на конецъ, Гд? н? тъ ни пастуховъ, пастушекъ ни овецъ, Гд? солнечны лучи прохлад? не м? шаютъ. И тамъ любовники желанье разр? шаютъ. Еротъ сопрягъ ихъ часть и къ матери лет? лъ, Доставивъ пастуху, чево пастухъ хот? лъ. Любовники уже во полномъ жар? таютъ, И поц? луями минуты исчитаютъ. Ут? хи множатся, кровь тухнетъ и горитъ. А Юнія горя, сквозь зубы, говоритъ: Кто н? жную любовь стыдяся ум? ряетъ. Колико щастія и сладостей т? ряетъ!