Александр Сумароков Маргарита

Въ холодны н? когда при в? чер? часы, Предь шалашемь огонь гр? лъ д? вушки красы. Къ пастушк? Марціянъ пошелъ ея любезный, И мыслитъ тако онъ: иль в? кь я кончу слезный, Иль сихъ лишусь луговъ, сихъ рощей, сихъ я р? къ, И маргариты ахъ! Лишуся я на в? къ. Сіи струи т? хъ м? стъ не будутъ орошати, Ни зд? шни васильки тамъ нивы украшати. Сей пелеп? лъ моей тоски воспоминать, Ни ехо зд? шнихь м? сть любови состонать: Малиновка пускай зд? сь п? нье умножаетъ, И п? нка н? жности другихъ изображаетъ. В? щаетъ онъ пришедъ драгой сіи слова: Прости з? леныхъ сихъ луговь на в? къ трава. Прости пастушка: я тобою огорчаюсь, И красныхъ сихъ долинъ на в? ки отлучаюсь И въ дальны отхожу отсель луга ст? ня. Ты хочешь на всегда покинути меня? Мн? сей потребенъ в? къ хотя и не отраденъ. Колико в? черъ ссй, толико ты мн? хладенъ; Однако холодъ весь могла прогнати я; Дровами хижина согр? лася моя: А сердца твоево я знать не согр? ваю; Хотя и никогда тебя не забываю. Не отвожу тебя отъ смутной мысли прочь: Въ весь день воображенъ м? чтаеться и въ ночь: Мя теплы безъ тебя часы не услаждають, Ни хладны при теб? меня не охлаждають, Не вкусны ягоды, не пахнетъ и ясминъ: Поющихъ голосъ птицъ но внятенъ ни одинъ, Темн? етъ солнца лучь, луна почти не блещеть, Струя въ источник? почти уже не плещетъ: А ужъ въ посл? дній разъ ты съ сею стороной. И разлучаешься на в? ки ты со мной! Когда бы ты меня дражайшая любила; Такъ ты бъ меня любя конечно не губила. Согласно ль твой языкъ со сердцемъ говоритъ! Начто передъ тобой огонь теперь горитъ? Не ради ли того чтобъ было льзя имъ жечься: Луга безъ дождика не должны ли испечься? Но должно ли и мн? всей страстію любя, Въ горячности моей истаять отъ тебя? Я мучусь, Марціянъ, еще тебя и зляе; Ты милъ; но д? вство мн? еще тебя миляе. Хотя бъ хот? ла я, къ теб? не прем? нюсь: По гробъ тебя люблю: до гроба не склонюсь. Ты знаешь мой отецъ на бракъ соизволяеть; Но мачиха мои забавы удаляетъ. Ну что жъ бы для тебя я зд? лати могла? Съ одной страны лучи: съ другой густая мгла, Съ одной страны ужо заря на оризонт?, Съ другія ревъ въ л? су и грозна буря въ понт? Преодол? емъ то; вить мачиха не зв? рь, Почто же мучимся съ тобою мы теперь? Прекрасна лилія къ сорвенью процв? танъ, И сн? гъ лугомъ весной ко очищенью таетъ. На вс? животныя ты очи возведи: И такъ какъ и они ты дни распоряди: И зв? ри и скоты и птицы жаръ сугубятъ; Не вс? ни дышущи горя другъ друга любятъ? Горячностію сей вся тварь распложена, Твоя ль едина кровь беспрочно зазжена? Беспрочно ль сей костеръ курится предъ тобою? Едина ль будеть ты беспрочности рабою? Не для тово ли мнить беспрочно ты гор? ть, Дабы я могъ тобой скоряе умер? ть? Когда мн? пламень мой толико бесполезенъ; Живи не для меня и будь другой любезенъ; Я щастливой даю тебя пастушк? въ даръ: Пускай меня созжетъ одну бесплодный жаръ: Пусть пламень во крови нещастье простираетъ, И сердце пусть мое какъ сей костеръ сгараетъ. Такъ в? дай ты что я пастушка не солгу: Я съ симъ костромъ себя передъ тобой сожгу. Отчаянный, внемли мои ты р? чи прежде!- — — Вручаюся теб?, во сладкой сей надежд?, Что будешь в? ренъ ты, докол? я жива: И утверждалися т? д? йствіемь слова. Вручившаясь ему пастушка хоть багр? ла. Но въ ночь и хладную себя довольно гр? ла.