Александр Сумароков Феламира

Часы пріятнаго при в? чер? зефира, Рвала себ? цв? ты младая? еламира, Къ пастушк? подошелъ влюбившійся пастухъ, Котораго ей былъ давно покоренъ духъ. Пастушка и сама была любви покорна, Хотя въ наружности казалася упорна: И пламень чувствуя къ Леяндру во крови, Уснливалася противиться любви: Колико было льзя сей пламень истребляла; Но истребленіемъ ево усугубляла; И тщася иногда Леяндра забывать, Старалася огня пыланье задувать; Ч? мъ бол? е огонь задуть она желаетъ, Т? мъ больше силится и больше онъ пылаетъ. За ч? мь, за ч? мъ ко мн? сюда приходишь ты. М? шаешь ты мн? рвать, ко завтрему цв? ты: Во взавтрешній мн? день, на самомъ на разсв? т?; Шестнатцать будетъ л? тъ, какъ я живу на св? т? На что жъ рабячишься ты памятуя то, Сердяся на меня не в? домо за что? Я д? ло д? лаю; а ты мн? въ томъ м? шаешь. На что себя, на что цв? тами украшаешь, Когда влюбившихся прельщаешь ты круша? Да ты жъ и безъ цв? товъ довольно хороша. Севоднешній в? нокъ ко завтрему увянетъ, И перьвой мн? Леяндръ см? яться взавтр? станетъ. Не см? хъ въ ум? моемъ; тобой животъ гублю, За ту одну вину, что я тебя люблю. Когда тебя я гд?, дражайшая, не вижу, Потоки и луга и рощи ненавижу; Но къ мук? иногда узр? ть тебя хочу: Узр? въ бесчувствую, не движусь и молчу: Въ очахъ моихъ туманъ, на сердц? тяжкій камень. И зжетъ мою всю кровь тончайшій самый пламень, Бл? дн?. ю и дрожу и хладный потъ лію, И кажется, что я кончаю жизнь мою. И я бъ тебя, Леяндръ, подобно полюбила, Когда бы я въ любви себя не позабыла; Но я слыхала то, что д? вушка любя, Не помнитъ иногда, въ любви сама себя: Въ жару забудется, себя не ум? ряетъ, И что хранила въ в? къ, въ минуту то т? ряетъ. На что жъ орателю пахать и с? ять рожь, Когда ея не жать, и трудъ ево на что жъ? На что траву косить: иль только ради тл? на, Когда бы изъ нея не д? лали мы с? на? Не должны яблоии въ садахъ им? ти м? стъ, Коль съ в? твій ихъ ни кто ни яблок.а не съ? стъ, А въ красот? еще сугубыя усп? хи; Дая она другимъ даетъ себ? ут? хи. Но твой я вслушалась понятно разговоръ; Да естьли яблоки сорветъ со древа воръ. Сорвавъ плоды, когда плодами сытъ воръ станетъ, На обнаженное онъ древо и но взглянетъ. Ахъ, естьли бъ яблонь та чувствительна была, Отъ горести бы впредь во в? къ не расцв? ла! А естьли чувствіе мое не лицем? рно; Твое суровство мн? излишно и чрезм? рно, Оставь меня, Леяндръ, оставь ты мн? покой! На что ут? хи мн? см? шенныя съ тоской? Хочу забавами другими наслаждаться, И въ в? къ любовію ни чьей не поб? ждаться. Не зжетъ не холодитъ пріятная весна, Безстрастная такъ жизнь покойна и красна; Не трогай ты меня, и скрой свои мн? п? ни! Любовникъ падаетъ предь нею на кол? ни: Я п? ней ни какихъ теб? не говорю, Лишь только мучуся и въ пламени горю: И естьли я съ тобой въ сей часъ не соглашуся; Въ сей часъ и жизни я передъ тобой лишуся. Ч? мъ имя зд? сь твое на коркахъ я черчу, Сей ножъ я кровію своею омочу. И къ утол? нію жестокія напасти, Онъ хочетъ передъ ней, ножемъ произенный, пасти. Пастушка вскрикнула всю память погубя:: Отчаянный Леяндръ? Люблю, люблю тебя. Онъ бросилъ ножъ и съ нимъ свою отбросилъ муку, И? еламирину, сто кратъ, ц? луетъ руку. Шеснатцать въ оный день кончается ей л? тъ, Въ семнатцатомъ году суровости въ ней н? тъ.