Дана Сидерос Раз открыл — читай

Раз открыл — читай. Прочитал — поверь. Дома будешь спорить и пререкаться.

Старый негр портье открывает дверь пожилому афроамериканцу. Полувзгляд, кивок, пять шагов к двери — сложно выдумать сцену скучней, чем эта. Первый часто, выпивши, говорит: сам ты ниггер, брат, я швейцар вообще-то. Но сейчас он трезв. А второй из двух — нет, совсем не выглядит виновато — он о чем-то думает, но не вслух. Думать вслух запрещают законы штата.

Смерть придет к ним шлюхой, крутя серьгу в нежном ухе, кривляясь, как обезьянка, розовая только в районе губ, там, где черный вывернут наизнанку. Соблазнит их, каждого в свой черед, улыбнется хищно, прогнется томно, поцелует жадно и уведет в жирный красный свет своего притона.

Это то единственное, о чем правда стоит думать, ища различий. Нас с тобой проткнет и уволочет — в тесный домик птичий, в силок паучий — та, что с нами нянчилась с малых лет, поправляла сбитые одеяла. Потому мы слышали, как в земле что-то пело, хныкало, причитало. Потому ты мчишься на каждый звук, как малыш в продленке — не за тобой ли? Потому я слышу, когда зовут, и ловлю на сердце чужие боли, как на голый провод — нездешний треск, голоса Америк, пришельцев, духов. В общем, наша — просто придет и съест. Лучше бы, ей богу, явилась шлюхой.