Петр Шумахер Муза

На склоне дней, больной, гонимый злой судьбою, Забытый близкими, не знал я, что начать, — И, обессиленный неравною борьбою, В тупом отчаяньи стал музу призывать. И вот она вошла ко мне с потусклым взором, В печали, без венца и крылья опустив, И седины мои отметила позором, В тревожной памяти былое пробудив:

«Отвержена тобой, тебе я не подруга! Давно остыл мой жар, — и я уж не пою... Зачем ты призывал меня к одру недуга, Зачем ты возмутил немую скорбь мою? Где твой могучий стих, где чары вдохновенья, Созвучья истины, добра и красоты?

Увы! в тебе погас весь пыл воображенья, И силу творчества навек утратил ты! Ты с лирой выходил на торг в венке поэта, Ты на пиры сменял мир божиих чудес; Ты пел земных владык и блеск большого света; Ты отстранил любовь, возвестницу небес... А с нею у тебя нередко мы бывали, Ты с нами улетал в надзвездные края; Мы в тех краях огонь священный добывали, Чтоб тем живым огнём затлилась песнь твоя. Тогда был цвет души; теперь плоды рассудка, Век отрицания; нет веры ни во что: Надежда — марево, любовь — плотска? я шутка, И чистых радостей не хочет знать никто. Поэзии уж нет, — она сошла в могилу; И ныне всё по ней вздыхают старики; Высокий идеал их внукам не под силу, И вместо вещих струн гудят одни гудки! Зачем же ты призвал меня к одру недуга, Зачем ты возмутил немую скорбь мою? Ведь ты меня отверг, — тебе я не подруга: Давно мой жар остыл, и я уж не пою!»

Я пал к её ногам, с слезами умоляя Не расторгать души надорванную связь; Но муза, моему моленью не внимая, Взмахнула крыльями и к небу унеслась.