Ольга Седакова Стансы первые (Елене Шварц)

1

Поэт есть тот, кто хочет то, что все хотят хотеть: допустим, на шоссе винтообразный вихрь и черный щит – и все распалось, как метеорит. Есть времени цветок, он так цветет, что мозг, как хризопраз, передает в одну ладонь, в один глубокий крах. И это правда. Остальное – прах.

2

Не смерти, нет – и что нам в этом зле, в грехе и смерти? в каменной золе других созданий, рвавшихся сюда и съеденных пространством, как звезда. А жизнь просторна, жизнь живет при нас, любезна слуху, сладостна для глаз, и славно жить, как будто на холмах с любимым другом ехать на санях.

3

Какой же друг? Я говорю: мой друг – и вижу: звук описывает круг, потом другой, и крутит эту нить, отвыкнув плакать, перестав просить. Мой друг! Я не поверю никому, что жизнь есть сон и снится одному – и я свободно размыкаю круг: благослови тебя Господь, мой друг.

4

И ты, надежда. Ты равняешь всех: все водят, это прячется: в орех, в ближайший миг, где шумно и черно, в сушеный мак, в горчичное зерно – ох, знаю я: в мельчайшую из стран ты катишь свой мгновенный балаган, тройные радуги, злаченый мрак. А безнадежность светит нам, и как!

5

Кто день за днем, как нищий в поездах, с притворными слезами на глазах в ворованную шапку собирал – тот, безнадежность, знает твой хорал. Он знает это зданье голосов, идущее в черновике лесов всё выше, выше – и всегда назад. И сам поправит, если исказят.

6

Так пусть же нам покажут ночь в горах, огонь в астрономических садах и яблоню в одежде без конца как бы внутри несчастного лица. Ее одежда не начнется там, где лепестки начнутся: по пятам за ней пойдут соцветья и цветы в арктическую рощу высоты.

7

Там страшно, друг мой. Там горит Арктур и крутятся шары. Там тьма фигур с пристрастьем наблюдает мир иной и видит нас сверкающей спиной: как будто мы за ней идти должны из тьмы глубоководной глубины. И мы идем, глотая пыль и соль, как шествие, когда вошел король

8

и движется по улицам своим к собору кафедральному. Пред ним опустошенье. Позади него – мильоном спичек чиркнув, вещество расходится на лица и дома, столбы, как их расставила чума, простые арки, плаванье и звон… Но что он видит – знает только он.

9

Ни смерть, ни жизнь, ни зверь, ни человек и ни надежды безнадежный бег, ни то, что мы оправданы давно, ни то, что в глубине моей темно, не есть желанье, ни желанья часть.

Желанье – тайна. О, желанье – пасть и не поднять несчастного лица. Не так, как сын перед лицом отца:

10

как пред болящим – внутренняя боль. И это соль, и осолится соль.

В избранном Добавить в избранное Подождите...

Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:

Комментарии читателей

    Если в тексте ошибка, выделите полностью слово с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter, чтобы сообщить.