Ряшенцев Юрий

Юрий Ряшенцев Лангедок

Лучей необжигающих потоки… Внезапный вздох каких-нибудь омел… Я рано просыпался в Лангедоке, чего нигде на свете не умел. Такой вот дом — да не узнает сноса! — при кованом железе на двери, наверное, имелся у Атоса, хотя Атос как будто — из Берри.

Коричневые пятна плотных ставен так хороши на кремовой стене, что полдень — самому себе неравен — послом иных времен казался мне, как будто времена, подобно странам, общаются друг с другом иногда, что в общем-то не выглядит и странным. Мы слишком верим веку, господа. Вот он пришел, а где же тот, двадцатый? А где же тот, семнадцатый? А где… Вопит французский пионервожатый, и лагерь направляется к воде, — там будут так же, как в двадцатом веке, заботу проявлять о человеке и Божьи ограничивать дары, опять мешая счастью детворы.

Привет тебе, малаховское детство! Привет тебе, мой год сорок шестой! Ну никуда мне от тебя не деться в моей дороге, в сущности, простой, как автокруг в соседнем городишке, где олеандры всё ведут войну не хуже, чем арбатские мальчишки: семь красных стен — на белую одну.

Река Леро течет по Лангедоку, полна у моря, как Дюма-отец. И вот опять я благодарен року за этот полный вздох: — Ну, наконец! Ну наконец, хоть на три дня, а — вилла, бассейн, воды живое существо, и есть все то, с чем вспомнишь все, что было, когда не нужно было ничего.

1964

В избранном Добавить в избранное Подождите...

Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:

Комментарии читателей

    Если в тексте ошибка, выделите полностью слово с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter, чтобы сообщить.