Борис Ручьев Снова песня про сыву зозулю...
Снова песня про сыву зозулю запевается в наших краях… Небеса над зарею заснули, и тоскует коханка моя.
Я не смел упрекать и браниться, ни грустить, ни смеяться не смог — опустила сухие ресницы, голубой закусила платок.
Только каждый зачем-то поверил в то, что, чудом пустившись в полет, в нашей комнате сказкой вечерней Украина минутку живет:
с подоконников — ветер медовый, потолком колыхается гай, золотою днепровской водою ударяет закат в берега…
И, минуя края дорогие, по тоннелям, по грому мостов, по дорогам России на Киев много скорых летит поездов.
Ты готова в полет, вырастая, птицей грустной над песней паря, полететь за последним составом, за летучим огнем фонаря,
чтобы родина встретила лаской, приказав голосами садов: век люби мои были и сказки, по обрывам ходи за водой!
Отпущу. Да не слажу с собою. И, почувствовав силу свою, как последнею, первой любовью крылья срежу и сердце скую.
От степей, запаленных кострами, от Магнитной горы никогда не поедем в далекие страны голубые искать города.
По России — от стойбищ оленьих до Карпатских и Брянских лесов — небывалое землетрясенье начинается с наших высот.
Я когда-нибудь вспомню, старея, расскажу, как смеялся и пел в котловане восьмой батареи на холодной подземной тропе.
Ты спокойно стоишь над закатом. Всходят звезды. И гром над тобой. И летят по земле эстакады, осыпаются скалы в забой.
И не спит и волнуется город, разметавшийся в камнях и мгле на каленном жарою просторе, на размытой дождями земле…
А когда высоко и богато в третий раз зацветут тополя, на последнем полете заката зорний город увидит земля.
От волненья пройдусь и устану, оглянусь, не увижу следов. И под звезды взорвутся фонтаны, и над звездами крыш и садов.
Справим пир до полуночи поздней и отправим пятьсот телеграмм, чтобы знали про нас и про звезды города, незнакомые нам.
Вспомним тучи. Как жили под ними, как любили и славили юг. И стаканы спокойно поднимем за великую силу свою.
Ты стоишь. Нет огня у заката. Только полночь и тьма над тобой. Незаметно летят эстакады, глухо падают камни в забой.
Поздно. Спой на спокойствие улиц, как в далеких днепровских гаях закувала та сыва зозуля в тоскованье о наших краях.
1932
Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:
Комментарии читателей