Борис Ручьев По ходячей поговорке...

По ходячей поговорке, в нашей жизни всё не так: есть бумага — нет махорки, нет бумаги — есть табак. И однажды мне, бедняге, через дальние моря довелося без бумаги плыть на север, не куря. Путь далекий, сердцу тошно, на табак гляжу с тоской… И случились, как нарочно, ваши письма под рукой. Ваша память, ваше слово, ваша радость, ваша грусть — всё, что я читал бы снова и запомнил наизусть… Вот курю я дни и ночи, перед сном и после сна, докурившись, между прочим, до последнего письма. И взяла меня досада, будто к горю моему вы пришли и сели рядом, чуть заметная в дыму. Что бы смог я вам ответить, как в глаза бы глянуть смог? Так что спрятал я в кисете то, последнее письмо. Я хранил его годами, нес за пазухой вперед через ветер, через пламя, через речки в ледоход. На работу брал с собою, от дождя его берег, клал под камушек в забое, клал под спички в коробок. Каждой ночью незаметно от воров его скрывал, будто кровный и заветный, свой последний капитал. Будто чудом в самом деле не рассыпалось оно, в нем и строчки побледнели, точки выцвели давно. Всю далекую дорогу шел я в сумраке лесном, сам старея понемногу, с вашим маленьким письмом. И минуткой, вновь тоскуя, вновь глядел спокойно я, как написано: «Целую» и подписано: «Твоя...»