Борис Ручьев Мой июль

В птичий месяц моего рожденья невпопад леса свистят: июль! Росы, рассыпаясь от паденья, умывают родину мою. На горах костры горят без дыма, жжет заря заказанный сосняк. С тропками витыми и пустыми — вся земля, как озеро, ясна. И, признаюсь — по своей охоте, въявь мне снится, только замолчу, что лечу я в синем самолете, часовым над родиной лечу…

Чуть качая на озерах лодки, трубят в трубы в гнездах падунов города Урала — самородки с дымчатыми зернами домов. Выше труб взвиваются дороги, цепи гор шатая на весах; поднялись орлиные крутоги, полегли лосиные леса. За горами реки ходят кругом, гнутся пашни, падают луга, тополя по лесенке до юга всходят на серебряных ногах. Бродит море Черное потопом, все эскадры ставит на отвод, вдоль по морю город Севастополь броненосной крепостью плывет. А за ним ни берега, ни края, жарко — без дорог и без оград — догорает и не догорает черный и зеленый виноград. Карту стран заря перекроила золотыми иглами пера, и кричу я: — Здравствуй, Украина, небо семицветного Днепра!.. Ты берешь на славу и на годы синеву, как рек своих удой, золотое — от своих угодий, сок вишневый от своих садов. Но навстречу вскрылись перекрестной, трубной, зореходною рекой медные московские оркестры, а оркестров — сорок сороков. И встает, броненный в красный камень, звезды из рубинов окрыля, мир, хранимый чистыми штыками в воротах гранитного Кремля. Мир, хранящий в маршах Мавзолея, на граненых, каменных руках — яви и легендам — имя Ленин, сердцем, не сгорающим века. И, склонясь над музыкой печальной, честь отдав на медленном лету, тихо-тихо говорю: — Начальник, горы в громе и земля в цвету!..

1934

Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:

Комментарии читателей

    Если в тексте ошибка, выделите полностью слово с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter, чтобы сообщить.