Всеволод Рождественский Коктебель

Я камешком лежу в ладонях Коктебеля… И вот она плывет, горячая неделя,

С полынным запахом в окошке на закат, С ворчанием волны и трескотней цикад.

Здесь, в этом воздухе, пылающем и чистом, Я сразу звонким стал и жарко-золотистым,

Горячим камешком, счастливым навсегда, Соленым, как земля, и горьким, как вода.

Вот утро… Все в луче, лазурью пропыленном, Оно к моим зрачкам подкралось полусонным,

И, распахнув окно, сквозь жаркий полумрак Впускаю в сердце я огонь и Карадаг.

Пересекая свет и голубые тени, Подошвой чувствуя горячие ступени,

По лестнице бегу на раскаленный двор, На берег, где шумит взлохмаченный простор

И, с пеной на гребне, обрушив нетерпенье, В тяжелых пригоршнях ворочает каменья.

Там, с ветром сочетав стремительный разбег, Я телом брошенным разбрызгиваю снег,

Плечом взрезаю синь, безумствую на воле В прозрачной, ледяной, зеленоватой соли.

Ловлю дыханье волн и, слушая прибой, Качаюсь на спине под чашей голубой.

Потом на берегу, песком наполнив руки, Я долго предаюсь пленительной науке,

Гляжу на камешки, на форму их и цвет… То четки мудрости, жемчужины примет.

У ног моих шуршит разорванная влага, Струится в воздухе громада Карадага,

И дымчатый янтарь расплавленного дня Брожением вина вливается в меня.