Всеволод Рождественский Арфа

В симфонической буре оркестра Наступает порой тишина, И тогда после страстного presto, Чуть вздыхая, рокочет она.

Длится звук, то далекий, то близкий, И под плеск задремавших лагун Лебединые руки арфистки Бродят в роще серебряных струн.

Затихая и вновь нарастая, Покидая таинственный грот, Белокрылая лунная стая Проплывает в сиянии вод…

Так сплетается струнная фраза, Вспоминая о чем-то сквозь сон, С переливчатой тканью рассказа Из давно отшумевших времен.

И, в свои забирая тенёта, Рассыпает сверкающий дождь От тенистых дубов Вальтер Скотта До славянских раскидистых рощ.

Но литавр нарастающий трепет, Грохот меди в накатах волны Заглушают младенческий лепет Пробужденной на’ миг старины.

И, мужая в разросшейся теме, Где со скрипками спорит металл, Грозным рокотом бурное Время Оглушительно рушится в зал.

И несется в безумном разгоне Водопадом, сорвавшимся с гор, В круговерти и вихре симфоний На разодранный в клочья простор.