Евгений Рейн Vita nova

В полночь во дворике тихо курю, Спать мне пора, я и носом клюю Словно цыплёнок. Ухнуло где-то на Крымском мосту, Как меня, бедного, клонит ко сну, Нету силёнок.

Ванну как раз принимает жена, Что ещё надо, какого рожна? Жизнь отвердела. Стал я и сам как застывший цемент, Только усадки заметен процент, Духа и тела.

Впрочем, всё к лучшему. Этот процесс Должен был вызвать посильный протест. Нету протеста! Прежде обидно — полезно потом. Лучшие стены — железо-бетон - Место артиста.

Всё, что скрывает и пестует плоть, Тайной надежды надежный оплот - Наше подполье. В этой норе нарастает броня. Тесно сначала, с некого дня Всюду раздолье.

Лучшая выдумка — трактор войны. Люки и щели из коих видны Люди и цели. Лучший маршрут — напрямик, напролом, Трактом и боком, огнём и крылом Без канители.

Чёрная выдумка — трактор войны. Впрочем, моей тут и нету вины, Доля танкиста. Всё-таки лучше ломить напролом, Слишком преграда густа и притом Слишком костиста.

Был я курсантом, нашивки носил, Денно и нощно прощенья просил, Жил, где придётся. Всюду пускали и гнали меня, И окликали и ждали меня, Что за юродство?

В комнате тесной, с окошком в стене, На юго-западной жил стороне, Возле Фонтанки. Тихо, прозвякивает лишь аппарат, Да в ноябре пробегут на парад Новые танки.

Радио чешет псалтырь за стеной, Да в агитпункте удар костяной Кия по шару. Утром, бывает, ребёнок всплакнёт, Свалятся с полки флакон и блокнот. Это, пожалуй, Всё, что я слышал и всё, что я знал. Женщину милую взял и разнял, Но не составил. Выучил дюжину учеников, Шесть негодяев, шесть мучеников - Всё против правил.

Даже Иуда был верен Христу, Даже Пилат изменился к хвосту Этих событий. В Рим был отозван наместник Пилат, Там был уволен и выпил он яд, Всеми забытый.

Я же уехал навеки в Москву, Где поселился на Крымском мосту, Возле Садовой. Там я бронёю покрылся до пят, Там моя бойня, поход и парад, Выход мой новый.