Яков Полонский Весталка

«Вставай, Секстилия!.. Пора!.. На этот раз Готов ли факел твой? — Но сердцем изнывая, Не спит во тьме ночной весталка молодая. ? Увы! ночник её погас…

Без факела идёт Секстилия во храм. Как жрица Весты, там, она огонь священный Должна блюсти. Таков обычай неизменный, ? Угодный царственным богам.

Вот древний жертвенник: таинственный огонь Горит; лучи, дрожа, скользят на мрамор млечный, На неподвижный лик, на грудь богини вечной ? И на простертую ладонь.

Приблизившись к огню, Секстилия жезлом Пошевелила пламя; возле пьедестала Облокотилась и, откинув покрывало, ? Поникла на руку челом;

Стоит, — и снится ей Полибий молодой: Не он ли, в Колизей спеша, в плаще зелёном За колесницею летит на запылённом ? Коне по звонкой мостовой.

Под медной каскою, в одежде боевой По тесным площадям неопытный, но смелый, Не он ли, издали, как тень, следит за белой ? Одеждой с пурпурной каймой,

И там, где мутный Тибр из-за публичных бань Бежит в сады, — приют статуй уединённых: Сатиров с нимфами и граций обнажённых, — ? И где, как трепетную лань

Её вчера смутил знакомый шум шагов; Где поняла она всё, всё — мольбы желанья, Любви прощальный вздох, с надеждой на свиданье. ? И горький ропот на богов.

Ей снится бледный лик и тёмные глаза, Одушевлённые мучительною страстью… — Кто может из владык земных, венчанных властью, ? Сказать грозе: молчи, гроза!

Какое божество захочет летних дней Роскошный цвет убить морозной пеленою, Иль римлянку, давно созревшую душою, ? Спасти от мысли и страстей!

И вспомнила она младенческие дни, — Те дни, когда отец и мать, убрав цветами, В храм Весты девственной, с обычными мольбами, ? Её на жертву привели.

На жертву! Для чего? И вот, её глаза Из-под густых ресниц блеснули небывалым Огнём; стеснилась грудь, и по ланитам впалым ? Сбежала знойная слеза…

И, отступя на шаг, над юной головой Скрестя прекрасные, до плеч нагие руки, Со всеми знаками невыносимой муки, ? То упрекая, то с мольбой,

Как Пифия, в бреду, весталка говорит: «Богиня! для чего беречь мне этот пламень? Ты холодна, но я — не ты, не мёртвый камень, ? В котором кровь не закипит.

Ты видишь: я больна. Во сне и наяву Я брежу им. Гляди, как сами плачут очи! Подслушай лепет мой, когда на ложе ночи ? Я чуть не вслух его зову.

Скажи мне: кто зажёг огонь в моей груди, И отчего мне тяжко это покрывало? Сойди, бессмертная богиня, с пьедестала ? И сердце смертной остуди!

Тебе я отдала мои младые дни, — Иль жертва страшная моя чудес не стоит! — Так если знаешь ты, как это сердце ноет, ? Надменная! пошевельни

Над этим алтарём простертою рукой! Одною складкой мраморной одежды… Пускай со страхом, но не без надежды ? Я ниц паду перед тобой.

Увы! суров твой лик; десница тяжела; Твои глаза глядят, лучей не отражая. Рыдаю… ты мертва! Тебя не согревая, ? Горит пахучая смола.

Но не к одной тебе я шлю мои мольбы, — Богини вечного Олимпа, к вам взываю! Скажите, именем судьбы я заклинаю: ? Как устоять против судьбы?

Чем может смертная умерить злую страсть, Тогда как сами вы её очарованью Готовы уступить и жадному лобзанью ? Вполне отдать себя во власть!

Одних ли вы богов ласкали на груди? Иль мало вам небес! иль мало вам сознанья, Что ваша молодость вечна без увяданья, ? Что нет вам смерти впереди!

А мне! — мне все грозит с утратой лучших лет — И седина, и гроб — что хуже этой казни! И я, — я не должна подумать без боязни ? Нарушить тягостный обет!

О, ненавистная! о, рабская боязнь! Долой покров!.. я рву его на части… Потухни жертвенник, как это пламя страсти ? Потушит завтрашняя казнь!»

И жертвенник потух…