Герман Плисецкий Зимняя ночь

Ночами жгло светильник ремесло. Из комнат непротопленных несло. Как мысль тревожная, металось пламя, и, бывшее весь день на заднем плане, предчувствие беды в углу росло.

Уехал Пущин. Лёгонький возок скользит сейчас всё дальше на восток, так он, пожалуй, и в Сибирь заедет! Ему сквозь тучи слева месяц светит. Дурны приметы, и мороз жесток.

«Пред вечным разлучением, Жано, откройся мне, скажи, что есть оно – сообщество друзей российской воли. Я не дурак: колпак горит на воре, палёным пахнет сильно и давно».

«Нет, Пушкин, нет! Но если бы и да: ваш труд не легче нашего труда, ваш заговор сильней тиранов бесит. И, может быть, всю нашу перевесит одним тобой добытая руда.

Вот он – союз твой тайный, обернись: британский лорд и веймарский министр, еврей немецкий, да изгнанник польский. Высокий жребий – временною пользой платить за вечность. Не переменись!»

Уехал Пущин. От судьбы не спас. Нетерпеливо грыз узду Пегас. Спал в небесах синклит богов всесильных, А на земле, в Святых Горах, светильник светил всю ночь, покуда не погас.

1965