Герман Плисецкий Евгению Рейну

Твой город опустел. И Петр, и Павл из-за реки грозят кому-то шпилем. Державный призрак потонул, пропал, приливный шквал сменился полным штилем.

Все отлетели. Отошли. Тоска. Так в смертный час уходит дух из тела. Но и моя кипучая Москва вся выкипела. Тоже опустела.

Виденья обступают и меня. Они все ярче, чтобы не забыли. Гораздо ярче нынешнего дня и ярче, чем когда-то в жизни были.

Май 1987