Петр Орешин На родине

Не знаю, есть ли край чудесней Того, в котором я живу, Дышу снопом и пенюсь песней И сон мой вижу наяву.

Ржаной мужик и пролетарий, Москва и — вместе — Нью-Иорк. И шум о тульском самоваре Давно заглохнул и умолк.

Мы, правда, все еще потеем За самоваром, но мечтой Не раз сермяжная Россия Вздохнет над новой красотой.

В гробах перевернутся предки, Когда мы, светом дорожа, Подвесим солнце в синей клетке На подоконник, как чижа.

Ах, Нью-Иорк наш — на пороге, Но нам Америкой не быть. Свои задумала дороги Ржаная ленинская сыть.

Им — небоскребы, нам — в просторе Мильоны изб, но изб таких, Чтоб пели соловьями зори И звезды с потолков стальных.

Схвачусь за голову: не тресни. Свой сон ржаной не оборву. И вряд приснится край чудесней Того, в котором я живу!

1923