Петр Орешин Дед

В полях по колосьям — колдующий звон, Поспел, закачался в туманах загон.

Гадает по звёздам старуха изба, На крыше — солома, на окнах — резьба.

За пламенным лесом толпа деревень, С плетнём обнимается старый плетень.

Мурлычет над речкой усатая мгла, С седым камышом разговор повела.

В колодец за пойлом полезло ведро. Горит за погостом жар-птицы крыло.

Горит переметно у дедовых ног, А хлеб по полям и зернист и высок.

Жуёт, как корова, солому серпом Невидимый дед в терему расписном.

Волосья — лохмотья седых облаков, Глаза — будто свечки далеких веков.

На третий десяток старуха в гробу: Поджатые губы и венчик на лбу.

Остался на свете невидимый дед, В полях недожатых лазоревый свет.

Народу — деревня, а дед за селом Живёт со своим золотым петухом.

А ляжет на стол под божницею дед, — Погаснет над рожью лазоревый свет.

За меру пшена и мочёных краюх Споёт панихиду дружище-петух.

Придёт в голубом сарафане весна, Опять в решете зазвенят семена.

На полке, в божнице — зелёная муть, Зелёная проседь, — пора отдохнуть:

Под саваном дед безответен и глух, Без деда зарю кукарекнул петух.