Николай Огарев Среди могил я в час ночной...

Среди могил я в час ночной Брожу один с моей тоской, С вопросом тайным на устах О том, что дух, о том, что прах, О том, что жизнь и здесь и там, О всем, что так безвестно нам. Но безответен предо мной Крестов надгробных темный строй, Безмолвно кости мертвецов Лежат на дне своих гробов, И мой вопрос не разрешен, Стоит загадкой грозно он.

Среди могил еще одна Разрыта вновь — и вот она Недавний труп на дно взяла. Еще вчера в нем кровь текла, Дышала грудь, душа жила; Еще вчера моим отцом Его я звал — сегодня в нем Застыла кровь, жизнь замерла, И где душа, куда ушла? Боялась робкая рука Коснуться трупа хоть слегка Так страшен холод мертвеца, Так бледность мертвого лица, Закрытый взор, сомкнутый рот Наводят страх на ум. А вот И гроб — и тело в нем Закрыто крышкой и гвоздем Три раза крепко по бокам Заколочено… Душно там, В могиле душно под землей… Ничтожество!.. О боже мой,- Ничтожество! И вот конец, И вот достойнейший венец Тому, кто силен мыслью жил, И кто желал, и кто любил, Страдал и чувствовал в свой век И гордо звался: Человек!

А я любил его. Меж мной И им таинственной рукой Любви завязан узел был. Отец! о, я тебя любил. Скажи ж, мертвец, скажи же мне, Что есть душа? И в той стране Живешь ли ты? Нашел ли там Ты мать мою? Пришлось ли вам Обняться снова и любить? И вечно ль будете вы жить?

Сомненье вечно! Знанья нет! Все сумерки — когда же свет? Сомненье! Боже, как я мал, Ничтожен! Тот, кто умирал Когда-то на кресте,- страдал И верил. Я не верю — я, Сомненья слабое дитя… О нет! я верю, верю… Нет, Я знаю. Для меня есть свет. Я знаю — вечная душа, Одною мыслию дыша, Меняя формы, все живет, Из века в век она идет Все лучше, лучше и с тобой В одно сольется, боже мой!

6 ноября 1838