Николай Некрасов Говорун

1

Да, Новый год!.. … … Я предан сокрушенью Не пьется мне, друзья: Мир ближе к разрушенью, К могиле ближе я. Льдом жизненного холода Не сковано еще,- В вас сердце, други, молодо, Свежо и горячо. Еще вам свет корыстию Рассудка не растлил, И жизни черной кистию Злой рок не зачернил. За счастьем безбоязненно Пока вы мчитесь вдаль, И гостьей неприязненной Не ходит к вам печаль. Увы!.. Она пробудится, Час близок роковой! И с вами то же сбудется, Что сталося со мной. В дни возраста цветущего Я так же был готов Взять грудью у грядущего И славу, и любовь. Кипел чудесной силою И рвался всё к тому, Чего душой остылою Теперь и не пойму. В житейских треволнениях Терпел и стыд и зло И видел в сновидениях В венке свое чело. Любил — и имя чудное В отчаяньи твердил,- То было время трудное: Насилу пережил!

2

Когда восторг лирический В себе я пробужу, Я вам биографический Портрет свой напишу. Тогда вы всё узнаете — Как глуп я прежде был, Мечтал, как вы мечтаете, Душой в эфире жил, Бежать хотел в Швейцарию — И как родитель мой С эфира в канцелярию Столкнул меня клюкой. Как горд преуморительно Я в новом был кругу, И как потом почтительно Стал гнуть себя в дугу. Как прежде, чем освоился Со службой, всё краснел, А после успокоился, Окреп и потолстел. Как гнаться стал за деньгами, Изрядно нажился, Детьми, и деревеньками, И домом завелся…

3

Но счастье скоротечное Изменчиво и зло! Друзья мои сердечные, Не вечно мне везло! Терплю беду великую С семейной стороны: Я взял тигрицу дикую Во образе жены… Но что вперед печалиться? Покуда погожу… Наверно, всякий сжалится, Как всё перескажу. Большой портрет к изданию Списать с себя велю, И в Великобританию Гравировать пошлю. Как скоро он воротится, Явлюсь на суд людской, Без галстука, как водится, С небритой бородой.

4

Чтоб дни мои смиренные В несчастье коротать, Записки современные Решился я писать. Дворянство и купечество И всех других чинов И званий человечество Я видел без очков. Как мир земной вращается, Где тихо, где содом,- Всё мною замечается, Сужу я обо всем. Болтать мне утешительно, И публику прошу Всё слушать снисходительно, Что я ей расскажу.

5

Столица наша чудная Богата через край, Житье в ней нищим трудное, Миллионерам — рай. Здесь всюду наслаждения Для сердца и очей. Здесь всё без исключения Возможно для людей: При деньгах вдвое вырасти, Чертовски разжиреть, От голода и сырости Без денег умереть. (Где розы, там и тернии — Таков закон судьбы! Бедняк, живи в губернии: Там дешевы грибы). С большими здесь и с малыми В одном дому живешь, И рядом с генералами По Невскому идешь. Захочешь позабавиться — Берешь газетный лист, Задумаешь прославиться — На то есть журналист: Хвалы он всем славнейшие Печатно раздает, И как — душа добрейшая — Недорого берет! Чего б здесь не увидели, Чего бы не нашли? Портные, сочинители, Купцы со всей земли, Найлучшие сапожники, Актеры, повара, С шарманками художники Такие, что — ура! Я в них влюблен решительно, И здесь их воспою…

6

Поют преуморительно Они галиматью. Прикрыв одеждой шкурочку Для смеха и красы, С мартышками мазурочку Выплясывают псы. И сам в минуту пьяную По страсти иль нужде Шарманщик с обезьяною Танцует (падеде). Всё скачет, всё волнуется, Как будто маскарад. А русский люд любуется: «Вот немцы-то хитрят!» Да, сильны их познания, И ловкость мудрена… Действительно, Германия — Ученая страна!

(Захочешь продолжения Описанных чудес — Ступай на представления Прославленных пиес .)

7

Придет охота страстная За чтение засесть — На то у нас прекрасная Литература есть. Цепями с модой скованный, Изменчив человек. Настал (иллюстрированный) В литературе век. С тех пор, как шутка с «Нашими» Прошла и удалась, Тьма книг с политипажами В столице развилась. Увидишь тут Суворова (Известный был герой), Историю которого Состряпал Полевой. Одетого как барина, Во всей его красе, Увидишь тут Булгарина В бекеше, в картузе. Различных тут по званию Увидишь ты гуляк И целую компанию Салопниц и бродяг. Рисунки чудно слажены, В них каждый штрих хорош, Иные и раскрашены: Ну, нехотя возьмешь! Изданья тоже славные — Бумага так бела,- Но часто презабавные Выходят здесь дела. Чем книга нашпигована, Постигнуть нет ума: В ней всё иллюминовано, А в тексте мрак и тьма! В рисунках отличаются Клот, Тимм и Нетельгорст, Все ими восхищаются… Художественный перст!

8

Когда беда случилася, И хочешь, чтоб в груди Веселье пробудилося — В Большой театр иди. Так ножки разлетаются, Так зала там блестит, Так платья развеваются — Величественный вид!.. Ох!.. много с трубкой зрительной Тут можно увидать! Ее бы «подозрительной» Приличней называть. Недавно там поставили Чудесную «Жизель» И в ней плясать заставили Приезжую мамзель. Прекрасно! восхитительно! Виват, девица Гран! В партере все решительно Кричали: "(Се шарман)!" Во мне зажглася заново Поэзией душа… А впрочем, Андреянова Тут тоже хороша!

9

В душе моей остылую, Лишенную всех сил, «Русланом и Людмилою» Жизнь Глинка разбудил. Поэма музыкальная Исполнена красот, Но самое печальное Либретто: уши рвет! Отменно мне понравилась Полкана голова: Едва в театр уставилась И горлом здорова! Искусно всем украшена — От глаз и до усов. Как слышал я, посажено В ней несколько певцов (Должно быть, для политики, Чтоб петь ее слова)- Не скажут тут и критики: «Пустая голова!..»

10

Извел бы десть бумаги я, Чтоб только описать, Какую Боско магию Умеет представлять. Ломал он вещи целые На малые куски, Вставлял середки белые В пунцовые платки, Бог весть, куда забрасывал И кольца, и перстни, И так смешно рассказывал, Где явятся они. Ну, словом, Боско рублики, Как фокусник и враль, Выманивал у публики Так (ловко), что не жаль!

11

Взамен его приехали Цыганы из Москвы — Скажите, не потеха ли?. Не знаю, как-то вы, А я, когда их слушаю, Дыханье затая, Чуть сам невольно с (Грушею) Не гаркну «Соловья». Раз собственной персоною, Забыв лета и класс, Я с пляшущей (Матреною) Пустился было в пляс!

12

Проехав мимо нашего Гостиного двора, Я чуть, задетый заживо, Не закричал «ура!». Бывало, день колотишься На службе так и сяк, А чуть домой воротишься, Поешь — и день иссяк: Нет входа в лавки русские! Берешь жену и дочь И едешь во французские, Где грабят день и ночь. Теперь — о восхищение Для сердца и для глаз!- В Гостином освещение: Проводят в лавки газ! Ликуй, всё человечество!.. Решилось, в пользу дам, Российское купечество Сидеть по вечерам — И газ распространяется Скорехонько с тех пор: Ну точно, (просвещается) У нас Гостиный двор! Рука не разгибается, Не вяжутся слова, Умаялся!.. Кончается Здесь первая глава…

1 … … Недаром люди плакали, Роптали на судьбу. Сочувствую их ропоту Растерзанной душой, Я сам узнал по опыту: Нет счастья под луной! Какой предосторожности В поступках ни держись, Формально нет возможности От жребия спастись. Будь барин по сословию, Приказчик, землемер, Заставят плакать кровию,- Я сам тому пример!

2

На днях у экзекутора, Чтоб скуку разогнать, Рублишка по полутора Решили мы играть. Довольно флегматически Тянулся преферанс; Вдруг в зале поэтический Послышался романс; Согрет одушевлением, Был голос так хорош, Я слушал с восхищением, Забыл весь мир… И что ж? Ошибкою малейшею Застигнутый врасплох, В червях игру сквернейшую Сыграл — и был без трех! Хотя в душе нотацию Себе я прочитал, Но тут же консоляцию Сосед с меня взыскал. Другие два приятеля Огромные кресты На бедного мечтателя Черкнули за висты. В тот вечер уж малинника В глаза я не видал. Сто тридцать два полтинника С походом проиграл!.. Ох, пылкие движения Чувствительной души! От вас мне нет спасения, В убыток — барыши! Пропетый восхитительно, Сгубил меня романс, Вперед играть решительно Не буду в преферанс! Пусть с ним кто хочет водится — Я — правилами строг! В нем взятки брать приходится, Избави меня бог! Занятьем этим втянешься, Пожалуй, в грех такой, Что, черт возьми! останешься По службе без одной!

3

То ль дело, как ранехонько Пробудишься, зевнешь — На цыпочках, тихохонько Из спальни улизнешь (Пока еще пронзительно Жена себе храпит), Побреешься рачительно, Приличный примешь вид. Смирив свою амбицию, За леностью слуги Почистишь амуницию И даже сапоги. Жилетку и так далее Наденешь, застегнешь, Прицепишь все регалии, Стакан чайку хлебнешь. Дела, какие б ни были, Захватишь, и как мышь, Согнувшись в три погибели, На службу побежишь… Начальнику почтение, Товарищам поклон, И вмиг за отношение — Ничем не развлечен! Молчания степенного День целый не прервешь, Лишь кстати подчиненного Прилично распечешь Да разве снисходительно Подшутит генерал,- Тогда мы все решительно Хохочем наповал! (Уж так издавна водится, Да так и должно быть: Нам, право, не приходится Пред старшими мудрить!) Его превосходительство — Добрейший генерал, Он много покровительства Мне в службе оказал…

4

Я с час пред умывальником Мучительный провел, Когда с своим начальником Христосоваться шел, Умылся так рачительно, Чуть кожу не содрал, Зато как снисходительно Меня он лобызал! Дал слово мной заботиться, Жал руку горячо, А я его, как водится, И в брюхо, и в плечо! Вот жизнь патриархальная, Вот служба без химер. О юность либеральная, Бери с меня пример!

5

Я в пост, как был на станции Задержанный, скучал, Да, к счастию, из Франции Рубини прискакал. От чувства безотчетного Вдруг всякий присмирел, Как в зале Благородного Собранья он запел. На голову курчавую, Во всех концах земли Увенчанную славою, Все взоры навели, И звуки изумрудные Впивали жадно в грудь. То были звуки чудные: Он пел не как-нибудь! Высокое художество И выразить нет слов! Я слышал в жизни множество Отличнейших певцов, Съезжаются на старости Сюда со всех сторон, Ревут, как волки в ярости, А всё не то, что он! Начнет в четыре голоса, Зальется, как река, А кончит тоньше волоса, Нежнее ветерка. По свету благодарному Об нем недаром гул: Мне даже, титулярному, Он душу шевельнул!

6

Идешь ли в канцелярию, Уходишь ли от дел, Поешь невольно арию, Которую он пел. Выходит бестолковица, А думаешь, что так. Другой приостановится И скажет:«Вот дурак!» (Отелло), мавра дикого, Так чудно он сыграл, Что им одним великого Название стяжал! Когда игралась «Лючия», Я пролил реки слез: На верх благополучия Певец меня вознес!

7

(Как всё по службе сделаю — Нарочно поспешу — О Листе книгу целую Тогда вам напишу.)

8

Как все, страстей игралище, Покинув кучу дел, На конское ристалище Намедни я смотрел. Шталмейстера турецкого Заслуга велика: Верхом он молодецкого Танцует трепака. Арабы взоры радуют Отважностью своей, Изрядно также падают Мамзели с лошадей. Ристалище престранное, По новости своей, А впрочем, балаганные Их шутки веселей. Начальник представления Сулье, красив и прям, Приводит в восхищение В особенности дам. Доныне свет штукмейстера Такого не видал: Достоинство шталмейстера Недаром он стяжал.

9

Прилежно я окидывал Заморского кита. Немало в жизни видывал Я всякого скота, Но страшного, по совести, Такого не видал, Однажды только в повести Брамбеуса читал. Такой зверок — сокровище! Аршинов сто длина, Усищи у чудовища Как будто два бревна, Хвост длинный удивительно, Башка, что целый дом, Возможно всё решительно В нем делать и на нем: Плясать без затруднения На брюхе контраданс, А в брюхе без стеснения Сражаться в преферанс! Столь грузное животное К нам трудно было ввезть, Зато весьма доходное, Да и не просит есть. Дерут за рассмотрение Полтинник, четвертак, А взглянешь — наслаждение Получишь на пятак!

10

Вот май… Все разъезжаются По дачам, отдохнуть… Больные собираются К водам, в далекий путь. Лишь я один, тревогою Измученный, грущу. Душевных ран не трогаю И сердца не лечу. Изведал уж немало я Житейской суеты… Ах, молодость удалая! Куда исчезла ты? Бывало, лето красное Мне счастие несло: На сердце радость ясная, Безоблачно чело! Светила мне незримая Звезда издалека, Грудь, страстью шевелимая, Вздымалась, как река. Тогда за что ни схватишься — Всё с жаром; хоть порой И дорого поплатишься, Зато живешь душой! Бывало, заиграешься — Огромный ставишь куш, Дадут — не отгибаешься, Как будто триста душ! Не мысля о погибели, Рад сам себя на (пе), Согнувшись в три погибели, Пустить, назло судьбе. Дотла пропонтируешься, Повеся нос уйдешь, На всех день целый дуешься, А там — опять за то ж! Бывало, за хорошенькой Верст десять пробежишь, Пристукиваешь ноженькой Да в уши ей жужжишь: «Куда идти изволите, Куда вы, ангел мой? Что пальцы вы мозолите, Поедемте со мной?.» Теперь… увы! безжизненно На целый мир глядишь, Живешь безукоризненно — Страстями не кипишь, Забывши и поэзию, И карты, и дебош, Поутру ешь магнезию, Микстуру на ночь пьешь, Нейдут на разум грации…

11

Кончаю, скромен, тих, У Лерхе в ресторации Остаток дней моих, Из службы в биллиардную Прямехонько иду, Игру там не азартную, Но скромную веду. Там члены все отличные, Хохочут и острят, Истории различные Друг другу говорят… Никто там не заносится, Играем чередой, И гений Тюри носится Над каждой головой…

12

Здесь будет заключение Второй моей главы. Итак, мое почтение, Читатель добрый. Вы Ценитель снисходительный, Я знаю вас давно. А впрочем, мне решительно, Поверьте, всё равно. За опыты в пиитике Я не прошу похвал. Пускай иные критики Отхлещут наповал — Ей-богу, не посетую! Свое я получил: Брамбеус сам с кометою За ум меня сравнил.

Мотивы итальянские Мне не дают заснуть. И страсти африканские Волнуют кровь и грудь: Всё грезятся балкончики, И искры черных глаз Сверкают, как червончики, В день по сту тысяч раз! Отбою нет от думушки: Эх!.. жизнь моя!.. увы! Зачем женили, кумушки, Меня так рано вы! На свете много водится Красавиц, и каких! А нам любить приходится Курносых и рябых. Что за красотка Боржия!.. Менялся весь в лице И даже ( не топор же я! ) Заплакал при конце; Во всем талант, гармония… Видал не много лиц Таких, как у Альбони, я — Певица из певиц, В уме производящая Содом и кутерьму, Так много говорящая И сердцу и уму; Высокая и белая, Красива и ловка, И уж заматерелая — Не скажешь, что жидка! Избытки даже лишние Заметны в ней души, И верхние, и нижние — Все ноты хороши!..

Чтоб только петь, как Гарция, И удивлять весь свет — Не пожалел бы гарнца я Серебряных монет. На миг заботы вечные Смолкают, не томят, И струны все сердечные В груди дрожат, звучат — Звучат в ответ чудеснице. Могуча и легка, Душа как бы по лестнице Восходит в облака. А мира треволнения — Служебный весь содом, Начальник отделения С запуганным лицом, Скучнейшие нотации Ревнующей жены, Червонцы, ассигнации И самые чины — Всё в мелочь и ничтожество Тотчас обращено… Чего бы уж художество И делать не должно! Подобные влечения В неведомый предел Ввергают в упущения Житейских наших дел. От итальянской арии, Исполненной красот, К занятьям канцелярии Трудненек переход; Спокойствие сменяется Тревогою души, И вовсе страсть теряется Сколачивать гроши. Но лишь предосторожности Вовремя стоит взять,- Как не найти возможности Всему противустать? На то и волю твердую Дал человеку бог, Чтоб кстати душу гордую Воздерживать он мог… Вот мне ничто решительно Не помешает спать, Ни счет вести рачительно, Ни даже… взятки брать ( Не то чтобы с просителей, А в картах… Что сорвешь С столичных наших жителей? Голь продувная сплошь!")- А всё же я признаюся, Что Гарцией порой Так сильно восхищаюся, Что слезы лью рекой. Растрогает татарина! Так хорошо поет, Что даже у Фиглярина Ругательств не стает; Глаза большие, черные, И столько в них огня… Жаль — силы стихотворные Слабеньки у меня; А будь-ка красноречие!.. Но про меня и так Трубит давно злоречие, Что будто я дурак. Молчу! Где нам подобные Предметы воспевать: Мы дураки, способные Взятчонки только брать! Над нами сочинители Смеются в повестях… А чем мы их обидели? Будь я в больших чинах, Тотчас благоразумие Внушил бы им, ей-ей! Давай нам остроумие, Но трогать нас не смей! Чем хуже я профессора, Художника, врача? Коллежского асессора Трудами получа, Я никому не здравствую. Небезызвестно вам, Что я давно участвую В литературе сам; Но никогда решительно ( И бог храни вперед ) Не нападал презрительно И на простой народ! Без вздоров сатирических Идет лишь Полевой В пиесах драматических Дорогою прямой. В нас страсти благородные Умеет возбуждать И, лица взяв почетные, Умеет уважать; Всем похвалы горячие, Почтенье… а писцы И мелкие подьячие — Глупцы и подлецы, С уродливыми рожами… И тут ошибки нет (Не всё же ведь хорошими Людьми наполнен свет)…

1843