Дмитрий Минаев Отцы и дети? (Параллель)

Уж много лет без утомленья Ведут войну два поколенья, Кровавую войну; И в наши дни в любой газете Вступают в бой «Отцы» и «Дети», Разят друг друга те и эти, Как прежде, в старину.

Мы проводили как умели Двух поколений параллели Сквозь мглу и сквозь туман. Но разлетелся пар тумана: Лишь от Тургенева Ивана Дождались нового романа — Наш спор решил роман.

И мы воскликнули в задоре: «Кто устоит в неравном споре?» Которое ж из двух? Кто победил? кто лучших правил? Кто уважать себя заставил: Базаров ли, Кирсанов Павел, Ласкающий наш слух?

В его лицо вглядитесь строже: Какая нежность, тонкость кожи! Как снег бела рука. В речах, в приемах — такт и мера, Величье лондонского «сэра», — Ведь без духов, без несессера И жизнь ему тяжка.

А что за нравственность! О боги! Он перед Феничкой, в тревоге, Как гимназист, дрожит; За мужика вступаясь в споре, Он иногда, при всей конторе, Рисуясь с братом в разговоре, «Du calme, du calme!» [1] — твердит.

Свое воспитывая тело, Он дело делает без дела, Пленяя старых дам; Садится в ванну, спать ложася, Питает ужас к новой расе, Как лев на Брюлевской террасе Гуляя по утрам.

Вот старой прессы представитель. Вы с ним Базарова сравните ль? Едва ли, господа! Героя видно по приметам, А в нигилисте мрачном этом, С его лекарствами, с ланцетом, Геройства нет следа.

Он в красоте лишь видит формы, Готов уснуть при звуках «Нормы», Он отрицает и… Он ест и пьет, как все мы тоже, С Петром беседует в прихожей, И даже с горничной, о боже! Играть готов идти.

Как циник самый образцовый, Он стан madame де-Одинцовой К своей груди прижал, И даже — дерзость ведь какая, — Гостеприимства прав не зная, Однажды Феню, обнимая, В саду поцеловал.

Кто ж нам милей: старик Кирсанов, Любитель фесок и кальянов, Российский Тогенбург? Иль он, друг черни и базаров, Переродившийся Инсаров — Лягушек режущий Базаров, Неряха и хирург?

Ответ готов: ведь мы недаром Имеем слабость к русским барам — Несите ж им венцы! И мы, решая всё на свете, Вопросы разрешили эти… Кто нам милей — отцы иль дети? Отцы! отцы! отцы!

1862

[1] Спокойствие, спокойствие! (фр.)