Владимир Маяковский Про пешеходов и разинь, вонзивших глазки небу в синь

? Улица — меж домами как будто ров. Тротуары пешеходов расплескивают на асфальт. Пешеходы ругают шоферов, кондукторов. Толкнут, наступят, отдавят, свалят!

По Петровке

*

—

? ходят яро пары, сжаты по-сардиньи. Легкомысленная пара, спрыгнув с разных тротуаров, снюхалась посередине. Он подымает кончик кепки, она опускает бровки… От их рукопожатий крепких — плотина поперек Петровки. Сирене хвост нажал шофер, визжит сирен железный хор. Во-всю автобусы ревут. Напрасен вой. Напрасен гуд. Хоть разверзайся преисподняя, а простоят до воскресения, вспоминая прошлогоднее

крымское землетрясение

*

.

Охотный ряд

*

.

Вторая сценка. Снимают дряхленькую церковь. Плетенка из каких-то вех. Задрав седобородье вверх, стоят, недвижно, как свеча, два довоенных москвича Разлив автомобильных лав, таких спугнуть никак не суйся Стоят, глядят, носы задрав, и шепчут: «Господи Исусе…» Картина третья. Бытовая. Развертывается у трамвая. Обгоняя ждущих — рысью, рвясь, как грешник рвется в рай, некто воет кондуктриссе: «Черт… Пусти! — Пустой трамвай…» Протолкавшись между тетей, обернулся, крыть готов… «Граждане! Куда ж вы прете? Говорят вам — нет местов!» Поэтому у меня, у старой газетной крысы, и язык не поворачивается обвинять: ни шофера, ни кондуктриссу.

Уважаемые

? дяди и тети !

Скажите ,

сделайте одолжение :

Чего вы

? нос

? под автобус суете !

Чего вы

? прете

против движения ! 1928 г.