Маяковский Владимир Владимирович

Владимир Маяковский Маяковская галерея

Пуанкаре

*

Мусье! Нам ваш необходим портрет. На фотографиях ни капли сходства нет. Мусье! Вас разница в деталях да не вгоняет в грусть. Позируйте! Дела? Рисую наизусть. По политике глядя,

Пуанкаре

*

такой дядя. — Фигура редкостнейшая в мире — поперек себя шире. Пузо — ест до? сыта. Лысый. Небольшого роста — чуть больше хорошей крысы. Кожа со щек свисает, как у бульдога. Бороды нет, бородавок много. Зубы редкие — всего два, но такие, что под губой умещаются едва. Физиономия красная, пальцы — тоже: никак после войны отмыть не может.

Кровью

*

двадцати миллионов и пальцы краснеют, и на волосенках, и на фрачной коре. Если совесть есть — из одного пятна крови совесть Пуанкаре. С утра дела подают ему; пересматривает бумажки, кровавит папки. Потом отдыхает: ловит мух и отрывает у мух лапки. Пообрывав лапки и ножки, едет заседать

? в Лигу наций

*

.

Вернется — паклю к хвосту кошки привяжет, зажжет и пустит гоняться. Глядит и начинает млеть. В голове мечты растут: о, если бы всей земле паклю привязать к хвосту?! Затем — обедает, как все люди, лишь жаркое живьем подают на блюде. Нравится: пища пищит! Ворочает вилкой с медленной ленью: крови вид разжигает аппетит и способствует пищеваренью. За обедом любит полакать молока. Лакает бидонами, — бидоны те сами в рот текут. Молоко берется от рурских детей; молочница —

генерал Дегут

*

.

Пищеварению в лад переваривая пищу, любит гулять по дороге к кладбищу. Если похороны — идет сзади, тихо похихикивает, на гроб глядя. Разулыбавшись так, Пуанкаре любит попасть

под кодак

*

.

Утром слушает, от восторга горя, — газетчик Парижем заливается в мили:

— «Юманите»

*

!

? Пуанкаря

последний портрет

*

хохочет на могиле! — От Парижа по самый Рур — смех да чавк. Балагур! Весельчак! Пуанкаре и искусством заниматься тщится. Пуанкаре любит антикварные вещицы. Вечером дает эстетике волю: орамив золотом, глазками ворьими

любуется

*

траченными молью Версальским и прочими догово? рами. К ночи ищет развлечений потише. За день уморен делами тяжкими, ловит по очереди своих детишек и, хохоча от удовольствия, сечет подтяжками.

Похлестывая дочку, приговаривает меж ржаний: — Эх, быть бы тебе Германией, а не Жанной! — Ночь. Не подчиняясь обычной рутине — не ему за подушки, за одеяла браться, — Пуанкаре

соткет

*

? и спит в паутине репараций. Веселенький персонаж держит в ручках мир наш.

Примечание .

Мусье, не правда ли, похож до нити?! Нет? Извините! Сами виноваты: вы же не представились мне

? в мою бытность

*

в Париже. 1923 г.

В избранном Добавить в избранное Подождите...

Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:

Комментарии читателей

    Если в тексте ошибка, выделите полностью слово с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter, чтобы сообщить.