Владимир Маяковский Февраль

Стекались в рассвете ра? ненько-ра? ненько, толпились по десять, сходились по сто? Зрачками глаз и зрачками браунингов глядели из-за разведенных мостов. И вот берем кто нож, кто камень, дыша, крича, бежа. Пугаем дома?, ощетинясь штыками, железным обличьем ежа. И каждое слово и каждую фразу, таимую молча и шепотом, выпаливаем сразу, в упор, наотмашь, оптом. — Куда нашу кровь и пот наш деваете? Теперь усмирите! Чёрта! За войны, за голод, за грязь издевательств — мы требуем отчета! — И бросили царскому городу плевки и удары в морду. И с неба будто окурок на? пол — ободранный орел подбитый пал, и по его когтям, по перьям и по лапам идет единого сменившая толпа. Толпа плывет и вновь садится на? мель, и вновь плывет, русло меж камня вырыв.

«Вихри враждебные веют над нами…»

*

«Отречемся от старого мира…»

*

Знамена несут, несут и несут. В руках, в сердцах и в петлицах — а? ло. Но город — вперед, но город — не сыт, но городу и этого мало. Потом постепенно пришла степенность… Порозовел постепенно февраль, и ветер стихнул резкий. И влез на трон соглашатель и враль под титулом: «Мы —

? Керенский

*

».

Но мы ответили, гневом дыша: — Обратно земной не завертится шар. Слова переделаем в дело! — И мы дошли, в Октябре заверша то, что февраль не доделал.