Новелла Матвеева Золотой трезубец

I. Догадка

Наш старый агроном был раб высокомерью. В рабочий перерыв он задал мне вопрос: — Ты веришь в равенство? Вон что… А я не верю. И пальцев пятерню мне сунул чуть не в нос!

Нет, он не сплёл их в то, что всех надежд потерю Изображало бы, и всех крушенье грёз; Он просто указал, уча меня, тетерю, На их различный вид и на неравный рост.

— На! Уравняй-ка их!—… И тут лучом нежданным Догадка вспыхнула в уме моём простом, Что сам-то он себя не числит Безымянным, Что ИМЕННО СЕБЯ он мнит Большим Перстом.

Что значит — интеллект! Мы для него — мизинцы: Ему, читай, рабы, а куму — челядинцы…

1989

II. Золотой трезубец

Единственная — три-единственная!— вещь (В балласте баррикад — небесное богатство), Которую нельзя на вздоры перевесть, Была: Свобода, Равенство и Братство.

Как странно, что теперь, когда из баррикадства Все вещи вырвались — и рухнули как есть, Нам помешала Та, в которой вечность есть! В которой нет зато ни лжи, ни святотатства,—

Свобода, Равенство и Братство! Золотой Трезубец гласности; защита равноправья; Наследство гениев и средство от бесславья! А впрочем… жадны мы до Вольности святой.

Но в миг Свободного расхвата лучших платьев Ты не подсовывай ни Равных нам, ни Братьев!

21 июня 1993

III. На отрицание равенства

Нетрудно равенство найти в своём кругу Меж тех, кого мечта, судьба и предпочтенье Связали поисками общего растенья И общих раковин на белом берегу.

А ты найди его, как шпильку в том стогу, Среди стихийного судеб хитросплетенья, В космичности несходств, неродств, несовпаденья, В толпе хромых, кривых, сгибаемых в дугу…

«Свобода, Равенство и Братство»! За бутылкой В их триединую природу тыча вилкой (Как будто это всё — твой личный кресс-салат!),

Напрасно мнишь разъять расчётливостью дикой Единственную весть парижских баррикад, Поднесь оставшуюся честной и великой.

21 июня 1993