Осип Мандельштам Кухня

Гудит и пляшет розовый Сухой огонь березовый На кухне! На кухне! Пекутся утром солнечным На масле на подсолнечном Оладьи! Оладьи!

Горят огни янтарные, Сияют, как пожарные, Кастрюли! Кастрюли! Шумовки и кофейники, И терки, и сотейники — На полках! На полках!

И варится стирка В котле-великане, Как белые рыбы В воде-океане: Топорщится скатерть Большим осетром, Плывет белорыбицей, Вздулась шаром.

А куда поставить студень? На окно! На окно! На большом на белом блюде — И кисель с ним заодно.

С подоконника обидно Воробьям, воробьям: — И кисель, и студень видно — Да не нам! Да не нам!

Хлебные, столовые, гибкие, стальные, Все ножи зубчатые, все ножи кривые, Нож не булавка: Нужна ему правка! И точильный камень льется Журчеем. Нож и ластится и вьется Червяком. — Вы ножи мои, ножи! Серебристые ужи!

У точильщика, у Клима, Замечательный нажим, И от каждого нажима Нож виляет, как налим.

Трудно с кухонным ножом, С непослушным косарем; А с мизинцем перочинным Мы управимся потом! — Вы ножи мои, ножи! Серебристые ужи!

У Тимофеевны Руки проворные — Зерна кофейные Черные-черные: Лезут, толкаются В узкое горло И пробираются В темное жерло.

Тонко намолото каждое зернышко, Падает в ящик на темное донышко!

На столе лежат баранки, Самовар уже кипит. Черный чай в сухой жестянке Словно гвоздики звенит:

— Приходите чаевать Поскорее, гости, И душистого опять Чаю в чайник бросьте!

Мы, чаинки-шелестинки, Словно гвоздики звеним. Хватит нас на сто заварок, На четыреста приварок: Быть сухими не хотим!

Весело на противне Масло зашипело — То-то поработает Сливочное, белое. Все желтки яичные Опрокинем сразу, Сделаем яичницу На четыре глаза.

Крупно ходит маятник — Раз-два-три-четыре. И к часам подвешены Золотые гири.

Чтобы маятник с бородкой Бегал крупною походкой, Нужно гирю подтянуть — ВОТ ТАК — НЕ ЗАБУДЬ!

1926