Юрий Левитанский Испытание на преодоление

Уезжаю на Волгу единственную, на единственной «Волге» уезжаю к себе на дачу – замирая от жалости, на трудной волне веду передачу. Губами отвыкнувшими сложно вздыхаю: – За что вдруг убили? За что вдруг сгубили зайца, почему не ласкали его, почему не любили? – Помню заплески гордой радости, в конце декабря ушедшего года, когда погулять он вышел, а вы его подняли над землею, подняли и не опустили, и он не выжил. Лестью заманили, мягкой смертельной опасностью – незавидная участь. Он тончал и мельчал, все обдуется, думал, прояснеет, но рывок ослабел, потерял прыгучесть. Так это зовется? Так пишется? Это и есть? Как же это такое? Странно все-таки, его убили, а мне из него – жаркое? А мне эти клочья кошмара, пересвет непоседливой живости, громоздится на блюде? Не маните, не надо, глазами в глаза не дразните, слышите, люди? Все равно я не стану есть его – не ждите такое увидеть! Ну, разве что самую малость, отведаю, чтобы вас не обидеть. Худого слова вам не скажу, огорчать вас отказом не стану. Ну, ладно, поставьте – я сам достану.

1984