Аполлон Григорьев Я люблю его, громадный, гордый град

Да, я люблю его, громадный, гордый град, Но не за то, за что другие; Не здания его, не пышный блеск палат И не граниты вековые Я в нем люблю, о нет! Скорбящею душой Я прозираю в нем иное — Его страдание под ледяной корой, Его страдание больное.

Пусть почву шаткую он заковал в гранит И защитил ее от моря, И пусть сурово он в самом себе таит Волненье радости и горя, И пусть его река к стопам его несет И роскоши, и неги дани, — На них отпечатлен тяжелый след забот, Людского пота и страданий.

И пусть горят светло огни его палат, Пусть слышны в них веселья звуки, — Обман, один обман! Они не заглушат Безумно страшных стонов муки! Страдание одно привык я подмечать, В окне ль с богатою гардиной, Иль в темном уголку, — везде его печать! Страданье — уровень единый!

И в те часы, когда на город гордый мой Ложится ночь без тьмы и тени, Когда прозрачно все, мелькает предо мной Рой отвратительных видений… Пусть ночь ясна, как день, пусть тихо все вокруг, Пусть все прозрачно и спокойно, — В покое том затих на время злой недуг, И то — прозрачность язвы гнойной.