Федор Глинка Рейн и Москва

Я унесен прекрасною мечтой, И в воздухе душисто-тиховейном, В стране, где грозд янтарно-золотой, Я узнаю себя над Рейном_. В его стекле так тихи небеса! Его брега — расписанные рамки. Бегут по нем рядами паруса, Глядят в него береговые замки, И эхо гор разносит голоса! Старинные мне слышатся напевы, У пристаней кипит народ; По виноградникам порхает хоровод; И слышу я, поют про старый_Реин девы.

«Наш Рейн, наш Рейн красив и богат! Над Рейном блестят города! И с башнями замки, и много палат, И сладкая в Рейне вода!..

И пурпуром блещут на Рейне брега: То наш дорогой виноград; И шелком одеты при Рейне луга: Наш реинский берег — Германии сад!

И славится дева на Рейне красой, И юноша смотрит бодрей! О, мчись же, наш Рейн, серебрясь полосой, До синих, до синих морей!..»

Но чье чело средь праздничного шума, Когда та песня пронеслась, Поддернула пролетной тенью дума И в ком тоска по родине зажглась?. Он счастлив, он блажен с невестой молодою, Он празднует прекрасный в жизни миг; Но вспомнил что-то_он над рейнской водою… «Прекрасен Рейн твой_и тих, (Невесте говорит жених), Прекрасен он — и счастлив я с тобою, Когда в моей дрожит твоя рука; Но от тебя, мой юный друг, не скрою, Что мне, на севере, милей одна_река: Там родина моя, там жил я, бывши молод; Над бедной той рекой стоит богатый город; По нем подчас во мне тоска! В том городе есть башни-исполины! Как я люблю его картины, В которых с роскошью ковров Одеты склоны всех семи холмов_— Садами, замками и лесом из домов!.. Таков он, город наш стохрамый, стопалатный_! Чего там нет, в Москве_, для взора необъятной?. Базары, площади и целые поля Пестреются кругом высокого Кремля_! А этот Кремль_, весь золотом одетый, Весь звук, когда его поют колокола, Поэтом, для тебя не чуждым, Кремль воспетый Есть колыбель Орла Из царственной семьи великой! Не верь, что говорит в чужих устах молва, Что будто север наш такой пустынный, дикий! Увидишь, какова Москва, Москва — святой Руси и сердце и глава!— И не покинешь ты ее из доброй воли: Там и в мороз тебя пригреют, угостят; И ты полюбишь наш старинный_русский град, Откушав русской хлеба-соли!..»

1841