Ренат Гильфанов Вечерняя Москва
1
Здесь прохладно весной и не жарко летом. Ветерок играет твоим скелетом. Здесь натянут на дерево мрак капроном. И ночные бары блестят неоном.
Здесь в любимом мной баре на Белорусской пьет вино блондинка из рюмки узкой. Сколько грусти в жемчужном ее оскале! И как омут — вино у нее в бокале…
Кто-то пиццей хрустит… Даже в этом хрусте тонкий слух различает оттенок грусти. И грибы чернеют на круглой пицце, как на фоне закатного солнца — птицы.
А на улице — ветер. Заводские трубы, как небритые, посеревшие губы, мимо белых высоток и солнца мимо выпускают в пространство колечки дыма…
И усталая женщина стоит в метро. И мужские пальцы ложатся ей на бедро. И на лавках, будто цветы им обещаны, улыбаются, глядя на пару, женщины.
Я б покинул Москву, но прекрасен в сумерках этот город настолько, что так и умер бы я на этих бульварах, сухих, обветренных, где деревья в повязках стоят набедренных.
Где читает друг мне стихи бездарные. Где качаются в скверах шары фонарные. Где шумят деревья, и, неприличная, дразнит мясом жареным нас шашлычная.
И в бильярдной кии стучат по шару. И закат подобен… ну да, пожару.
2
Не пойму я, к дьяволу, что за смычка? Что нас вместе держит — любовь, привычка? Мимолетный запах… Что значит это, если нет уже самого предмета?
Я не тот, что прежде. И ты другая. Я созрел, чтоб с другом вино лакая, обсуждать проблемы его гарема, и гадать, что сделало с нами время.
Голос мой охрип, стал совсем небросок. От него остался лишь отголосок. Монолог героя — стриптиз для бедных. И, боюсь, не вызовет чувств ответных.
Он звучит негромко (итог бессонниц), без цветов, оваций (увы, поклонниц), как в огромном зале, где нету эха, сам себе — сплошной атрибут успеха.
Не дождавшись финиша, зритель смылся. Продолжать трагедию нету смысла. Мрак в душе. И, брезгуя сей палитрой, монолог повис на губах молитвой.
Ты, как прежде, сдержанна… Дело в такте. В зачехленной комнате, то есть там, где ты меня своим не прищемишь веком, я лежу твоим прошлогодним снегом.
Я — есть прошлое, будущее. Сегодня — это то, что было со всеми, сотня или сотни разных моих знакомых вопиют из глаз моих бестолковых.
Вот он я — стою усмехаясь нервно. А когда уйду, ты всплакнешь, наверно. «Он был славный малый», — вздохнув, рассудишь. И потом меня навсегда забудешь.
Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:
Комментарии читателей