Ренат Гильфанов Гаммы

* Ветрено. Пляж безнадежно пуст. В море, не зная брода, некому лечь на высокий бюст выцветших волн. Природа,

сняв сарафан, примеряет фрак, мрак и приставку «некро». Ломкие ветви акаций, как черные пальцы негра,

делают вялому дню массаж. Жар переходит в стужу. Лето закончилось. Мир — пейзаж, вывалившийся наружу.

* На теплоходах ревут басы скоро придет расплата. Черные стрелки слетают с круглого циферблата.

Можно благих, как Малевич К., чувств не питая к кругу, жить, но эмоции червяка, друг, безразличны плугу.

Век проживя человеком, вдруг падаешь в плюш дивана вещью, как кисть из дрожащих рук старого Тициана

в банку с белилами. Может жисть выложить розных, разных тьму композиций. Но смерть — на кисть кистью — крестообразно…

* Утро. За тонкой стеной сосед хриплый включил приемник. Влажный, как устрица, вполз рассвет брюхом на подоконник.

Стынет окно. Во дворе мужик листья сметает в кучу. Ветер, в щепотку персты сложив, к пристани тянет тучу.

В матовом, сером, как чешуя, зеркале, что напротив, бледную копию вижу я собственной смуглой плоти.

Жесткий по телу рассыпан ворс. Не голова с ушами гордо венчает мой хлипкий торс — хижина с парусами.

Подняты трапы, покинут порт. В трюме сидит ребенок. Хлопает флаг и играет Норд ставнями перепонок.

февраль 1996