Иоганн Вольфганг Гёте Бог и Боядера (Индийская легенда)

Магадев, земли владыка, К нам в шестой нисходит раз, Чтоб от мала до велика Самому изведать нас; Хочет в странствованье трудном Скорбь и радость испытать, Чтоб судьею правосудным Нас карать и награждать.

Он, путником город обшедши усталым, Могучих проникнув, прислушавшись к малым, Выходит в предместье свой путь продолжать.

Вот стоит под воротами, В шелк и в кольца убрана, С насурмленными бровями, Дева падшая одна. «Здравствуй, дева!» — «Гость, не в меру Честь в привете мне твоем!» «Кто же ты?» — «Я баядера, И любви ты видишь дом!»

Гремучие бубны привычной рукою, Кружась, потрясает она над собою И, стан изгибая, обходит кругом.

И, ласкаясь, увлекает Незнакомца на порог: «Лишь войди, и засияет Эта хата, как чертог; Ноги я твои омою, Дам приют от солнца стрел, Освежу и успокою, Ты устал и изомлел!»

И мнимым страданьям она помогает, Бессмертный с улыбкою все примечает, Он чистую душу в упадшей прозрел.

Как с рабынею, сурово Обращается он с ней, Но она, откинув ковы, Все покорней и нежней, И невольно, в жажде вящей Унизительных услуг, Чует страсти настоящей Возрастающий недуг.

Но ведатель глубей и высей вселенной, Пытуя, проводит ее постепенно Чрез негу, и страх, и терзания мук.

Он касается устами Расписных ее ланит — И нежданными слезами Лик наемницы облит; Пала ниц в сердечной боли, И не надо ей даров, И для пляски нету воли, И для речи нету слов.

Но солнце заходит, и мрак наступает, Убранное ложе чету принимает, И ночь опустила над ними покров.

На заре, в волненье странном, Пробудившись ото сна, Гостя мертвым, бездыханным Видит с ужасом она. Плач напрасный! Крик бесплодный! Совершился рока суд, И брамины труп холодный К яме огненной несут.

И слышит она погребальное пенье, И рвется, и делит толпу в исступленье… «Кто ты? Чего хочешь, безумная, тут?»

С воплем ринулась на землю Пред возлюбленным своим: «Я супруга прах объемлю, Я хочу погибнуть с ним! Красота ли неземная Станет пеплом и золой? Он был мой в лобзаньях рая, Он и в смерти будет мой!»

Но стих раздается священного хора: «Несем мы к могиле, несем без разбора И старость и юность с ее красотой!

Ты ж ученью Брамы веруй: Мужем не был он твоим, Ты зовешься баядерой, И не связана ты с ним. Только женам овдовелым Честь сожженья суждена, Только тень идет за телом, А за мужем лишь жена.

Раздайтеся, трубы, кимвалы, гремите, Вы в пламени юношу, боги, примите, Примите к себе от последнего сна!»

Так, ее страданья множа, Хор безжалостно поет, И на лютой смерти ложе, В ярый огнь, она падет; Но из пламенного зева Бог поднялся, невредим, И в его объятьях дева К небесам взлетает с ним.

Раскаянье грешных любимо богами, Заблудших детей огневыми руками Благие возносят к чертогам своим.

Перевод А.К. Толстой