Евгений Долматовский Ко мне явилась рифма — вся в слезах...

Ко мне явилась рифма — вся в слезах. Бедняжечка! Она едва дышала, На ней буквально не было лица. Шатаясь, спотыкаясь, добрела До белого, как обморок, блокнота, И я с тяжелым сердцем записал Историю ее грехопаденья: В нее влюбился молодой поэт; Он ей прощал все то, что было раньше, И мировую славу обещал. Но, боже мой, как с ней он обращался! Ломал, корежил, гнул и так и сяк. Кричал он: Устаревший жалкий штамп Считать, что рифма — звонкая подруга, А эти «рифм отточенные пики» — Средневекового оружья род. Для современной рифмы корневой Достаточен и слог в начале слова. Потом и этот слог — ко всем чертям! Она повисла на опорной гласной,— Так альпинист над пропастью висит На перетертой о скалу веревке. … Нечесаная, жалкая, в лохмотьях Средь ночи рифма приплелась ко мне, Как раз, когда над первою строкой Я мучался… — А я к тебе вернулась, Прости меня.— Я не сказал ни слова, Но ложе ей из книг соорудил: Товарищ Маяковский в изголовье И сам поручик Лермонтов — в ногах. Страдалица, забудься, отдохни, Мы утром обо всем поговорим… Ночь проведу над белыми стихами.

1966