Иван Дмитриев Отъезд

Простите, Лары и Пенаты! Прости и ты, волшебный край, В котором гении крылаты Казали мне и в дебрях рай; Где я мечтами забавлялся, Где лютый всех знобил мороз; А я лежал средь нежных роз И ароматом их питался; И где в замерзлом ручейке Видался каждый день с Наядой; Где куст, береза вдалеке Казались мне гамадриадой; А дьяк или и сам судья Какой-нибудь Цирцеи жертвой. Ах, как в тебе был счастлив я! Бывало, и живой и мертвый Равно повиновались мне, И я, не выходя из дому, Чудесил так, что вряд другому Увидеть даже и во сне. Лишь месяц лик уставит в воду И светлу твердь застелет мрак — То есть как ночь на всю природу Накинет флеровый колпак — С восторгом я в тебя вступаю И, как могучий чародей, Натурою повелеваю: Хочу — и зрю толпу людей, За тридевять земель лежавших Два века в мать сырой земле, В их прежнем образе представших Глазам моим в прозрачной мгле. Вздохну — и вижу я Темиру, В ее объятия лечу, И в тот же миг, наладя лиру, Что придет на сердце, бренчу. Еще вздохну — и вмиг предстанет Покрытый муравою луг; С улыбкой нежной солнце взглянет, Вспорхнет зефир, явится друг С своею арфой сладкогласной И маю возгласит на ней: «Спеши, спеши, о май прекрасный, Любезный вождь весенних дней! Дохни к нам нежными устами — И ландыш с розой расцветут; Тебя с простертыми руками Прелестны нимфы с неба ждут». Но время, хоть никто не просит, На быстрых крылиях своих Мечты, утехи все уносит, — И я почти лишен моих Необходимою судьбою! Ах! скоро, скоро я с тобою Расстануся, волшебный мир! Пройдет недели две, не боле, И я уже на чистом поле Лечу на тройке, как зефир. Удалы мчат, закинув гривы Земля бежит, и пыль столбом! Прощайте, дни мои счастливы! Прощай, отеческий мой дом! Прощайте, грации и музы! Увы! невольно сладки узы Я должен с вами перервать… Прощай, прощай и ты, о Волга! — О Марс! о честь! о святость долга! Скачу, скачу… маршировать.

1788