Гавриил Державин Тоска души

Что так смущаешься, волнуешь, Бессмертная душа моя? Отколе пламенны желанья? Отколь тоска и грусть твоя? Се холмы синие мерцаньем, Луг запахом спокойство льют; Но, ах! ничто не утоляет Унынья томна твоего!

Иль дел, иль подвигов вновь жаждешь, Чтоб имя прозвучать свое? Восстань, опрепояшься, действуй! Обширно поприще твое! Иль жжет алчба ничтожна злата? Прости! — не ведал я того, Бессмертная, сему кумиру Чтоб била ты когда челом.

Ужели это тот избранный, Снедаешься, крушишься кем, Чем нощью спящие в сне грезят И грезят спящие чем днем? Нет, слабо праха воспаленье Наполнить пустоту твою. — Но что ж? — скажи скорей мне средство, Внутри чем жажду утолить?

Так вскликнув я, — повергся долу, Заглохнул стон болотна дна, Замолкло леса бушеванье, Затихла тише тишина. Лежал простерт я, чуть дыхая, В цветах на берегу ручья, Над коим месяц серпозлатый Блистал, бледнел, темнел, — исчез.

Ночная тма темнее стала; Вкруг в гибком камыше, в кустах Чуть слышимо погод шептанье В меня вливало некий страх. Во слух мой доходили звуки Так нежны, сладки, как свирель. Отколь они ко мне неслися? Но в сердце так вещали мне:

«Не драгоценностей алканье, Не слава, не хвала людей И не предмет, тобой избранный, Волнуют во груди твоей; Но Тот… Прочь от очей повязка! Запона и от уха прочь! Воззри, о робкий! маловерный! Вокруг себя и в небеса.

Не зришь ли чернордяный пламень, Зеленых сумрак средь лесов? Не обоняешь ли цветущих Ты благовоние цветов? Не внял ли крастелина треска, И радостна в траве, во мху И в воздухе жужжанья, шума Больших и малых жизней толп?

О мрачный и оглохлый смертный! Не образованны ль рукой Они одной, из той же глины, Из коей и состав весь твой? Не облачен ли плащаницей Непроницаемой ты вкруг? Сотри скорей плену от взора И с слуха перепонку сбрось.

Тот, сердцем кто не познаваем Твоим, но пламенно иском, Вблизи тебя неподалеку И может быть легко найден, Его душой кто прямо ищет. Он носится вокруг тебя В зарях и ранних и вечерних И на морях и на земли.

Так, Им ты, Им щедротодарным, Вся вспламененна Им одним; По нем твоя тоска, томленье, Зовешь Его, грустишь ты Им; Твой к току своему дух рвется, Страданья небрежа земны И наслажденья презирая, Свое блаженство в Нем лишь чтит.

Он жажд твоих всех утоленье, Он чуден именем своим, Любовь и свет — Его есть сущность; Его когда всегда есть с Ним, Его где — здесь и повсеместно; Его подобие есть ты, Его отсвет в тебе блистает: Гордись мой брат, величьем сим».

Так рек, — завеса и повязка С меня ниспали, Я прозрел И видел вкруг себя сиянье: Трепещущи, чуть с места сшел, И в ужасе не смел быть дерзким Еще раз на него взглянуть; Но только глас его я слышал, В вечернем веющ ветерке.

Склоня колена, вслед молился Ему и радостен я был, Пылал восторгом несказанным, Дрожал, не познавал себя; Вся млела кровь. Опомнясь, вскликнул: Нашел, о Чудный, я Тебя! Нашел, не выпущу из сердца! — Благослови меня с высот!

27 июня 1810