Дмитрий Быков Курсистка

Анне Пустынцевой Анна, курсистка, бестужевка, милый дружок, Что вы киваете так отрешенно и гордо? Видимо, вечером снова в марксистский кружок В платьице жертвенно-строгом под самое горло.

Аннушка, вы не поверите, как я устал: Снова тащиться за вами, любимая, следом, Снова при тусклой коптилке читать «Капитал», Будто не зная других развлечений по средам!

Дети дьячков, не стиравшие воротничков, С тощими шеями, с гордостью чисто кретинской, Снова посмотрят презрительно из-под очков На дворянина, пришедшего вместе с курсисткой.

Кто это злое безумие вам диктовал? Аннушка, что вам тут делать, зачем среди них вы? Прежде заладят: промышленность, рынок, товар… После подпольно сипят про враждебные вихри…

Вследствие этого пенья сулят благодать… Все же их головы заняты мыслью иною: Ясно, что каждый бы вами хотел обладать, Как в «Капитале» товар обладает ценою.

Сдавленным шепотом конспиративно орет Главный поклонник Успенских, знаток Короленок: «Бедный народ!» — будто где-нибудь видел народ! После он всех призывает в какой-то застенок.

Свет керосинки едва озаряет бедлам. Некий тщедушный оратор воинственней Марса: Аннушка! Всю свою страсть безответную к вам В поисках выхода он переносит на Маркса!

Сущий паноптикум, право. Гляди, да дивись. Впрочем, любимая, это ведь так по-российски — То, что марксисты у нас обучают девиц, Или, верней, что в политику лезут курсистки!

Душно мне в Питере, Аннушка. Давит гранит, Геометрический город для горе-героев. Ночью, бывало, коляска внизу прогремит, И без того переменчивый сон мой расстроив,-

Думаешь, думаешь: что вы затеяли тут! Это нелепо, но все ж предположим для смеха: Что, если эти несчастные к власти придут?! …В стенах промозглых ответит гранитное эхо.

Аннушка, милая, я для того и завел Всю эту речь, чтобы нынче, в ближайшее лето, Вас пригласить на вакации съездить в Орел: Аннушка, как мне отчетливо видится это!

В августе яблоки, груши, малина — горой: Верите ль, некуда деть — отдаем за бесценок. К вашим услугам отличнейший погреб сырой, Если вам так непременно охота в застенок.

Будете там запрещенные книжки читать, Ибо в бездействии ум покрывается ржавью. Каждую ночку я буду вас так угнетать, Как и не снилось российскому самодержавью!

…Боже, давно ли?! Проснулся, курю в полумгле. Дождь не проходит, стекло в серебристых потеках. Что-то творится сейчас на безумной земле — Там-то не ведают, где ж разглядеть в Териоках…

Видимо, зря я тогда в эмпиреях парил. Знаете сами, что я никудышний оратор. Может быть, если бы вовремя отговорил, Мне бы спасибо сказал Государь Император.

1990