Иосиф Бродский Румянцевой победам

Прядет кудель под потолком дымок ночлежный. Я вспоминаю под хмельком Ваш образ нежный, как Вы бродили меж ветвей, стройней пастушек, вдвоем с возлюбленной моей на фоне пушек.

Под жерла гаубиц морских, под Ваши взгляды мои волнения и стих попасть бы рады. И дел-то всех: коня да плеть и ногу в стремя. Тем, первым, версты одолеть, последним — время.

Сойдемся на брегах Невы, а нет — Сухоны. С улыбкою воззритесь Вы на мисс с иконы. Вообразив Вас за сестру (по крайней мере), целуя Вас, не разберу, где Вы, где Мэри.

Но Ваш арапский конь как раз в полях известных. И я — достаточно увяз в болотах местных. Хотя б за то, что говорю (Господь с словами), всем сердцем Вас благодарю — спасенным Вами.

Прозрачный перекинув мост (упрусь в колонну), пяток пятиконечных звезд по небосклону плетется ночью через Русь — пусть к Вашим милым устам переберется грусть по сим светилам.

На четверть — сумеречный хлад, на треть — упрямство, наполовину — циферблат, и весь — пространство, клянусь воздать Вам без затей (в размерах власти над сердцем) разностью частей — и суммой страсти!

Простите ж, если что не так (без сцен, стенаний). Благословил меня коньяк на риск признаний. Вы все претензии — к нему. Нехватка хлеба, и я зажевываю тьму. Храни Вас небо.

август — сентябрь 1964