Роберт Бёрнс Брумфилд-Хилл

Молодую красавицу рыцарь любил И пришел на свиданье к ней, Он ее ожидал под ракитой с утра, А она появилась поздней. Она долго сидела в доме своем И печалилась в тишине: «Ах, пойти ль на свиданье на Брумфилд-Хилл Или дома остаться мне? Если я пойду на свиданье с ним — Мне невинности не сберечь, Останусь — и он упрекнет меня, Что лживой была моя речь». Эти жалобы слышала ворожея И спокойно сказала ей: «О леди, ты можешь там побывать, Не утратив чести своей. Ты придешь туда, и увидишь ты, Что твой милый вздремнуть прилег — Серебряный обруч на голове И ракитовый куст у ног. Ты с куста ракиты цветы сорвешь, Ты сорвешь для него цветы, И у ног его, у его головы Их рассыплешь, разложишь ты. Ты с руки золотое снимешь кольцо И на палец наденешь ему, Чтобы знал он, проснувшись: была ты верна Обещанию своему». …В изголовье любимого своего Положила цветы она, И это был дар, и это был знак, Что осталась она честна… «О мой добрый конь, серебром за тебя И золотом я платил! Почему, когда девушка здесь была, Меня ты не разбудил?» «Я стучал копытом, хозяин мой, Я звенел во все удила, Но ничто не могло разбудить тебя, Пока девушка не ушла». «О сокол, как же ты оплошал — Я так сильно тебя любил! Почему, когда девушка здесь была, Меня ты не разбудил?» «Я будил бубенчиками тебя, Я будил ударом крыла, Я кричал: «Проснись, хозяин, проснись, Пока девушка не ушла!» «О мой добрый конь, торопись догнать Убежавшую гостью мою, А иначе достанется мясо твое Ненасытному воронью!» «О хозяин! Не стоит коня своего Беспощадной плетью хлестать: Сквозь ракитник бежала так быстро она, Как и птица не может летать!»