Владимир Бенедиктов Маша

Кто там в поле ходит, звездочкой мелькая? Лишь одна на свете девушка такая! Машу крепко любит целое селенье, Маша — сердцу радость, Маша — загляденье. Да и как на Машу не смотреть с любовью? Огненные глазки с соболиной бровью, Длинный, длинный в косу заплетенный волос; Спеть ли надо песню? — Чудо что за голос! В лес пойдет голубка брать грибов иль ягод — Лес угрюмый станет веселее на год, Ветерок шалит с ней, всё ей в складки дует, Рвет платочек с шеи, в плечико целует, И лесные пташки ближе к ней садятся, Для других — пугливы, Маши не боятся; Тучка в божьем небе плакать соберется, А на Машу взглянет, да и улыбнется. Вот идет уж с поля Маша, да с обновой: Мил-хорош веночек нежный, васильковый На ее головке; хороша обновка, Хороша и Маша — чудная головка! Как венок умела свить она искусно! Только, видно, милой отчего-то грустно, — Так ходить уныло Маша не привыкла, — Глазки прослезились, голова поникла.

Молодец удалый, чье кольцо на ручке — У красы-девицы, с месяц уж в отлучке, Ждет Василья Маша, ждет здесь дорогая, А уж там явилась у него другая; Под вечер однажды, тая в неге вешней, В садике зеленом сидя под черешней И целуя Насте выпуклые плечи, Говорил изменник клятвенные речи, И ее он к сердцу прижимал украдкой, Нежно называя лапушкой, касаткой, — И никто бы тайны этой не нарушил, Только речь Василья ветерок подслушал, Те слова и вздохи на лету хватая И чрез сад зеленый к лесу пролетая. Ветерок, ту тайну взяв себе на крылья, Заиграл, запрыгал и, собрав усилья, Превратился в вихорь, засвистал, помчался, В темный лес ударил — темный закачался. Зашумел, нагнулся, словно в тяжкой думе, — Весточка измены разносилась в шуме. На одной из веток птичка отдыхала В том лесу дремучем, — птичка всё узнала; С ветки потрясенной, опасаясь бури, Птичка полетела быстро по лазури И взвилась тревожно неба к выси дивной С грустным щебетаньем, с трелью заунывной. Слышалось: «Вот люди! вот их постоянство!» Ну да кто там слышал? — Воздух да пространство! Нет, не утаится ветреное дело, — В небе в это время облако летело — Облако узнало… Ну да тайна ляжет Всё же тут в могилу, облако не скажет, Облако ведь немо; тут конец угрозы. Да, тут нету речи, да найдутся слезы, — Грудь земли иссохшей слезы те увлажат И о темном деле внятно ей расскажут. Облако надулось гневом благородным, Стало черной тучей и дождем холодным Землю напоило, — и уж тайна бродит В черноземе поля, и потом выходит Из земли наружу свежими цветками, И, во ржи синея, смотрит васильками, — И веночек Маши нежный, васильковый Голову сдавил ей думою свинцовой; Маша убралась лишь этими цветами — Залилась бедняжка горькими слезами.

1857