Огюст Барбье Цинтия

Луна! Когда-то встарь лучи твои, ясны, Несли моей душе лишь благостные сны, Лишь радостный порыв, нежданный и горячий, Лишь бурный взлет мечты ц пылкости ребячьей. Лучился надо мной твой вдохновенный лик — Светильник томности, небесный духовник Сердец, стремящихся в ночи одно к другому По кромке шумных вод и по лесу густому; И шли влюбленные под сенью темноты — Своим живым огнем их воскрешала ты: Несчастный Абеляр, Ромео и Джульетта, И ты сама лучом таинственного света, Проклятию предав постылый небосклон, Ласкала тихий лес, где спал Эндимион. И ныне, Цинтия, твой ясный свет не может Не чаровать меня, но что-то сердце гложет. Успокоительной и ровной белизне Желаний буйных вновь не разбудить во мне, Охоты больше нет таиться под листвою, Пропитанной насквозь росой вечеровою, И, млея, обмирать от стука каблучков, И ждать, когда мелькнет сверкание шелков. Как диску твоему, в движенье неминучем Не раз случалось мне давать сраженье тучам, Грозящим нам бедой; и мне природный пыл Причиной перемен, как и тебе, служил. Переводя свой взгляд на землю, замечаю, Как твой целящий луч, округу освещая, Круги древесных крон обводит белизной — И вспоминает ум, угрюмый и немой, Все лики белизны, которая венчала Мое чело и тьму от сердца отвращала.