Константин Бальмонт Эльзи

Эльзи! Красавица горной Шотландии! Я люблю тебя, Эльзи! Лунный луч проскользнул через высокое окно. Лунный лик потерялся за сетью развесистых елей. Как прекрасен полуночный час! Как прекрасна любовь в тишине полуночи! Эльзи, слушай меня. Я тебе нашепчу мимолетные чувства, Я тебе нашепчу гармоничные думы, Каких ты не знала до этой минуты, вдали от меня, Не знала, когда над тобою шептались, Родимые сосны далекой Шотландии. Не дрожи и не бойся меня. Моя любовь воздушна, как весеннее облачко, Моя любовь нежна, как колыбельная песня. Эльзи, как случилось, что мы с тобою вдвоем? Здесь, среди Скандинавских скал, Нас ничто не потревожит. Никто не напомнит мне О печальной России, Никто не напомнит тебе О туманной Шотландии. В этот час лунных лучей и лунных мечтаний Мы с тобою похожи на двух бестелесных эльфов, Мы как будто летим все выше и выше, — И нет у меня родины, кроме тебя, И нет у тебя родины, кроме меня. Как странно спутались пряди Твоих золотистых волос, Как странно глядят Твои глубокие и темные глаза! Ты молчишь, как русалка. Но много говорит мне Твое стыдливое молчание. Знойные ласки сказали бы меньше. И зачем нам ласки, Когда мы переполнены счастьем, Когда сквозь окно Для нас горят своими снегами высоты Ронданэ, И смутное эхо Вторит далекому говору Седых водопадов, И угрюмый горный король Своей тяжелой стопою будит уснувшие ели. Я не сжимаю твоей руки в моей руке, Я не целую твоих губ. Но мы с тобою два цветка одной и той же ветви, И наши взоры говорят на таком языке, Который внятен только нашим душам. Хочешь, — расскажу тебе старую сагу. Хочешь, — спою тебе песню. Здесь, под Северным небом, Я против воли делаюсь скальдом, А скальды, — ты знаешь, — Могли петь свои песни каждый миг. Будь же моей Торбьерг Кольбрун, Будь моей вдохновительницей. Смотри, перед тобою твой — твой певец, Тормодд Кольбрунарскальд. Уж я слышу звуки незримых голосов, Трепетанье струн нездешней арфы Пусть будет моя песня воздушна, как чувство любви, Легка как шелест камышей, И если в ней будет Хоть капля того яда, Которым я был когда-то отравлен, — Да не коснется он тебя Слушай, Эльзи. В час ночной, во мгле туманной, где-то там за синей далью, Убаюканная ветром, озаренная Луной, Изгибаяся красиво, наклоняяся с печалью, Шепчет плачущая ива с говорливою волной. И томительный, и праздный, этот шепот бесконечный, Этот вздох однообразный над алмазною рекой Языком своим невнятным, точно жалобой сердечной, Говорит о невозвратном с непонятною тоской. Говорит о том, что было, и чего не будет снова, Что любила, разлюбила охладевшая душа, И, тая в очах слезинки, полны жаждой неземного, Белоснежные кувшинки задремали, чуть дыша. И отравлен скорбью странной, уязвлен немой печалью, В миг туманный, в миг нежданный, ум опять живет былым, Гдe-то там, где нет ненастья, где-то там за синей далью, Полон счастья сладострастья пред виденьем неземным. Что с тобой, моя Эльзи? Ты спишь? Нет, не спишь? Отчего ж ты закрыла глаза? Что ж ты так побледнела? Лунный лик засверкал Из-за сети уснувших развесистых елей. Лунный луч задрожал На твоем, побледневшем от страсти, лице. Эльзи, Эльзи, я здесь, я с тобой! Я люблю тебя! — Эльзи!