Анна Ахматова Борис Пастернак

Он, сам себя сравнивший с конским глазом, Косится, смотрит, видит, узнает, И вот уже расплавленным алмазом Сияют лужи, изнывает лед.

В лиловой мгле покоятся задворки, Платформы, бревна, листья, облака. Свист паровоза, хруст арбузной корки, В душистой лайке робкая рука.

Звенит, гремит, скрежещет, бьет прибоем И вдруг притихнет, — это значит, он Пугливо пробирается по хвоям, Чтоб не спугнуть пространства чуткий сон.

И это значит, он считает зерна В пустых колосьях, это значит, он К плите дарьяльской, проклятой и черной, Опять пришел с каких-то похорон.

И снова жжет московская истома, Звенит вдали смертельный бубенец — Кто заблудился в двух шагах от дома, Где снег по пояс и всему конец?.

За то, что дым сравнил с Лаокооном, Кладбищенский воспел чертополох, За то, что мир наполнил новым звоном В пространстве новом отраженных строф, —

Он награжден каким-то вечным детством, Той щедростью и зоркостью светил, И вся земля была его наследством, А он ее со всеми разделил.

19 января 1936 Ленинград