Белла Ахмадулина Бог

За то, что девочка Настасья добро чужое стерегла, босая бегала в ненастье за водкою для старика,-

ей полагался бог красивый в чертоге, солнцем залитом, щеголеватый, справедливый, в старинном платье золотом.

Но посреди хмельной икоты, среди убожества всего две почерневшие иконы не походили на него.

За это вдруг расцвел цикорий, порозовели жемчуга, и раздалось, как хор церковный, простое имя жениха.

Он разом вырос у забора, поднес ей желтый медальон и так вполне сошел за бога в своем величье молодом.

И в сердце было свято-свято от той гармошки гулевой, от вин, от сладкогласья свата и от рубашки голубой.

А он уже глядел обманно, платочек газовый снимал и у соседнего амбара ей плечи слабые сминал…

А Настя волос причесала, взяла платок за два конца, а Настя пела, причитала, держала руки у лица.

«Ах, что со мной ты понаделал, какой беды понатворил! Зачем ты в прошлый понедельник мне белый розан подарил?

Ах, верба, верба, моя верба, не вянь ты, верба, погоди! Куда девалась моя вера — остался крестик на груди».

А дождик солнышком сменялся, и не случалось ничего, и бог над девочкой смеялся, и вовсе не было его.